Ознакомительная версия.
Школы мудрости были распространены на всем Древнем Востоке. К 3000 году подобные учреждения существовали при дворе фараона; в будущем, после обучения, слушатели становились государственными чиновниками. В этих школах приобретали навыки в составлении деловых бумаг, обучали риторике и праву. О таких школах говорится в «Истории» Иосифа Флавия. Известно, что они существовали и в Вавилоне; одна, известная как Дом закона, была при храме Бога писцов в Езеде.
Отметим, что повествование от первого лица и печальные воспоминания о порядке вещей не позволяют использовать произведения (даже по стандартам книг, появившихся после Исхода), как, например, текст лекций на храмовой площади или в любом месте поклонения. Исходя из того что Проповедник всегда имел в виду дидактическую книгу мудрости, и слово «собрание» должно обозначать школу мудрецов.
Итак, когда же в еврейском государстве были учреждены школы мудрости? Очевидно, в то время, когда появилась потребность в кадрах государственных чиновников, то есть с эпохи Соломона. Тогда же появилась и соответствующая литература, развившаяся с необычайной быстротой в особое направление.
В то же время имеются четкие свидетельства египетского влияния как в Притчах, так и в Екклесиасте, и, как мы сами успели убедиться, именно благодаря своим политическим институтам Египет оказал такое влияние на Соломона. Этот человек, обладавший пониманием необходимости защиты своей страны, страстью к усовершенствованиям, интеллектуальным достижениям, неутомимой жаждой познания и потребностью учиться у других, возможно, рассматривал школы мудрости не только как образовательные, но и как политические учреждения.
Если «Кохелет» относится к Соломону, то остается только предположить, что он обладал этим титулом как вдохновитель и организатор сборников притч. Возможно, литературные произведения и различные религиозные точки зрения обсуждались в этом кругу; поскольку именно мудрецы обучали дипломатов, которые позже должны были устанавливать связи с соседними странами. В истории Езекии, царя иудейского, особое внимание уделено тому факту, что, когда его министры и писцы вели переговоры с царем ассирийским Сеннахиримом, именно еврейские дипломаты были знакомы с языком противника (4 Цар., 18: 26).
Предприимчивость, проявляющаяся во всех других Соломоновых делах, сказалась и в составлении притч. Вот почему во всех описаниях ощущается его мудрость как основное качество. Возможно, при составлении этого собрания царь внес предложения по его композиции и содержанию. И именно благодаря этому Соломон способствовал возникновению дискуссии, которая снова и снова поднимается в Екклесиасте: «Суета сует, – все суета», «все – суета и томление духа!», «Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?» (Екк., 1: 1, 3, 14).
Различные ответы, которые даются древними мыслителями, позволяют предположить, каков был накал их споров. Позже эти ответы вошли в текст и были приписаны Проповеднику как автору всех этих размышлений, что обусловлено прекрасным выдержанным стилем книги, содержащей пронзительно исповедальные ноты – признания различных философов.
Сказанное объясняет странное окончание, где Проповедник восхваляет притчи и сравнивает их с другими мудрыми высказываниями. Книге нужно было стать учебной в школе мудрости, чтобы она смогла сохраниться в течение всего периода изгнания из Палестины, во время правления священников; с другой стороны, литературное произведение иностранного автора никогда не могло быть принято как каноническое.
Без сомнения, стиль книги указывает, что она постоянно видоизменялась, дополнялась и комментировалась, но основа оставалась неизменной: вопрос Соломона и разнообразные ответы мудрецов ранних и поздних времен. Но соответствует ли такой вопрос, возможный с исторической точки зрения, образу мышления, который коренным образом отличался от того, который отразился в остальной древней израильской литературе?
С самого начала монотеистическая вера характеризовалась особым вниманием к проблеме цели. У природы свое назначение, а человек живет и работает ради определенной цели. Единственный путь поиска истины – откровение. Рассказы о сотворении мира, создании первого человека, о праотцах основываются на вере в достижении цели и в справедливость, а это в руках Божьих, что и вызывает сомнения у Проповедника. Наделенный художническим зрением, он описывает вечное однообразие природы, круговорот событий, совершающихся из века в век. «Нет ничего нового под солнцем», – констатирует он.
С такой же холодной решительностью Проповедник отвергает мысль о возможной справедливости для человека: «праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников» (Екк., 8: 14; 9: 2). В конце всем им уготована одна участь – смерть.
Вспоминая историю Адама, он добавляет: «Все идет в одно место; все произошло из праха, и все возвратится в прах» (Екк., 3: 20), отрицая даже блаженство в загробной жизни: «Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?» (Екк., 3: 21). Как человеку, который пришел к подобному выводу, строить свою жизнь? Большинство вопросов сформулированы настолько ясно и образно, что не утратили своей оригинальности и остроты и через тысячи лет.
Чаще других в поздние времена цитируется и сравнивается с положениями греческой философии ответ, где говорится, что человек должен наслаждаться радостями жизни и не беспокоиться по пустякам (Екк., 3: 12; 9: 7). Затем следует более глубокий ответ, для которого в течение многих столетий не нашлось равного в литературном отношении. В нем говорится, что мужчина должен жить полной жизнью, поскольку существует время, чтобы жить, и время умирать, время любить и время ненавидеть, время плакать и время смеяться (Екк., 3: 1). Верно, что «в истоках человека мы находим вечное», но оно принадлежит только Богу.
В другом ответе восхваляется жажда знаний, поскольку только мудрый человек обладает внутренней уверенностью в себе: «Мудрость человека просветляет лице его» (Екк., 8: 1). Однако в другом ответе говорится о радостях труда и о том, что главное для человека – доброе имя (Екк., 5: 11; 7: 1). Вывод заключается в том, что «человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем», что даже мудрый человек не способен познать значение этого мира, и поэтому необходимо уважать божеские заповеди, поскольку «в этом все для человека» (Екк., 8: 17; 12: 13).
Выдвинутые против каждого из ответов аргументы показывают, что Проповедник или его последователи не приняли ни один них, поскольку посчитали их неудовлетворительными: даже эти ценности являются просто банальными. Наслаждение, стремление к разумному, труд, работа и справедливость, создание новых учреждений и зданий, жертвование – все это уже было в жизни Проповедника: «Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме» (Екк., 1: 12).
Ознакомительная версия.