Несколько раньше этой вылазки, а именно 23 октября, мы пытались разведкой боем выяснить положение противника на островах севернее Хорсена. Высадка на остров Престен окончилась неудачно и дорого нам стоила. Я не разрешил добиваться успеха. Наши истребители энергично атаковали на подходе к Престену резервы противника, два больших катера с солдатами потопили и еще два повредили.
Как-то вечером в конце октября ко мне на КП пришел военный корреспондент В. А. Рудный, служивший в Политическом управлении флота. Он много времени пробыл на Ханко и отлично изучил базу, появляясь там, где только завязывались бои. Особенно часто он был в отряде капитана Б. М. Гранина. Так что он был хорошо знаком всем нам и мне в том числе.
В. А. Рудный предложил мне прочитать проект письма гангутцев защитникам Москвы. Письмо было составлено хорошо. Я позволю себе процитировать его.
«Дорогие москвичи! С передовых позиций полуострова Ханко вам — героическим защитникам советской столицы — шлем мы пламенный привет!
С болью в душе узнали мы об опасности, нависшей над Москвой. Враг рвется к сердцу нашей Родины. Мы восхищены мужеством и упорством воинов Красной Армии, жестоко бьющих фашистов на подступах к Москве. Мы уверены, что у ее стен фашистские орды найдут себе могилу. Ваша борьба еще больше укрепляет наш дух, заставляет нас крепче держать оборону Красного Гангута.
На суровом скалистом полуострове в устье Финского залива стоит несокрушимая крепость Балтики — Красный Гангут. Пятый месяц мы защищаем ее от фашистских орд, не отступая ни на шаг.
Враг пытался атаковать нас с воздуха — он потерял 48 „юнкерсов“ и „мессершмиттов“, сбитых славными летчиками Бринько, Антоненко, Бискуп и их товарищами.
Враг штурмовал нас с моря — на подступах к нашей крепости он потерял два миноносца, сторожевой корабль, подводные лодки, торпедные катера и десятки катеров шюцкоровцев, истребителей, мотоботов, барказов, шлюпок и лайб, устилая дно залива трупами своих солдат.
Враг яростно атаковал нас с суши, но и тут потерпел жестокое поражение. Тысячи солдат и офицеров погибли под ударами гангутских пулеметчиков, стрелков и комендоров. Мы отразили все бешеные атаки отборных немецко-фашистских банд. В кровопролитном бою мы заняли еще 17 новых важных финских островов.
Теперь враг пытается поколебать нашу волю к борьбе круглосуточной орудийной канонадой и шквалом минометного огня. За четыре месяца по нашему крохотному полуострову фашисты выпустили больше 350 тысяч снарядов и мин.
В гнусных листках враг то призывает нас сдаться, то умоляет не стрелять, то угрожает изничтожить до единого. Льстит, перед нами заискивает гитлеровский холуй — барон Маннергейм, — уговаривая сложить оружие и сдаться. Он называет нас в своем обращении „доблестными и храбрыми защитниками Ханко“.
Напрасны все эти потуги! Крепок и несокрушим дух нашего коллектива, едина и монолитна наша семья. Никогда никому не удастся заставить гангутцев сложить оружие и склонить голову перед проклятыми варварами, которые вторглись огнем и мечом на нашу Родину.
Месяцы осады сроднили нас всех боевой дружбой. Мы научились переносить тяготы и лишения, сохранять бодрость духа в самые тяжелые минуты, находить выход тогда, когда, кажется, нет уже возможности его найти.
Здесь, на этом маленьком клочке земли, далеко от родных городов и родной столицы, от наших жен и детей, от сестер и матерей мы чувствуем себя форпостом родной страны. Мы сохраняем жизнь и уклад советского коллектива, живем жизнью Советского государства.
И много, упорно работаем, сознавая огромную ответственность, возложенную на нас народом, Коммунистической партией, доверившими нам защиту Красного Гангута. Каждый свой шаг, каждое движение мы подчиняем делу обороны советской земли от врага. Мы научились сами изготовлять оружие, снаряжение, строить под вражеским огнем подземные жилища и укрепления, восстанавливать разрушенные, изношенные механизмы, лечить тяжелые раны. В суровой боевой обстановке закалились советские люди.
Для нас сейчас нет другого чувства, кроме чувства жгучей ненависти к фашизму. Для нас нет другой мысли, кроме мысли о Родине. Для нас нет другого желания, кроме желания победы.
Среди нас есть много ваших земляков — сынов великого города Москвы. Вам не придется краснеть за них, Они достойны своего славного города, стойко отражающего напор фашистских банд. Они дерутся в первых рядах гангутцев, являются примером бесстрашия, самоотверженности и выдержки.
Здесь, на неуютной каменистой земле, мы, граждане великого Советского Союза, не испытываем одиночества, мы знаем, что Родина с нами, Родина в нашей крови, в наших сердцах, и для нас сквозь туманы и штормы Балтики так же ярко светят путеводные кремлевские звезды — маяк свободы и радости каждого честного человека.
Каждый день мы жадно слушаем по радио родную речь, родной голос любимой Москвы, пробивающийся сквозь визг финских радиостанций. „Говорит Москва!“ — доносит до нас эфир, и в холодном окопе нам становится теплее. Светлеет темная ночь над нами. Мы забываем про дождь и непогоду. Родина обогревает нас материнским теплом. Крепче сжимает винтовку рука, еще ярче вспыхивает огонь ненависти к фашизму, огонь решимости победить или умереть.
Родные наши друзья! Затаив дыхание мы слушаем сводки с боевых фронтов. Острой болью отдается в нашей душе каждый шаг гитлеровских орд по дорогам к столице.
Вместе с вами мы переживаем каждый ваш успех, радуемся каждому сокрушительному удару, который вы наносите кровавым полчищам Гитлера.
Ваша борьба дает нам много жизненных сил, поднимает нашу уверенность и бодрость. Мы будем бороться до самой победы, никогда не дрогнут наши ряды! Никогда не властвовать над нами фашистским извергам.
Мы научились презирать опасность и смерть. Каждый из нас твердо решил:
— Я должен или победить, или умереть. Нет мне жизни без победы, без свободной советской земли, без родной Москвы!
Победа или смерть! — таков наш лозунг.
И мы твердо знаем: конечная победа будет за нами!..»
Хорошее письмо, целеустремленное, помогавшее каждому гангутцу, каждому москвичу выполнить свой долг — защитить Родину, ее интересы, дать отпор врагу, так далеко вторгшемуся в пределы нашей Родины.
Письмо подписали кроме меня, Расскина и Власова бойцы, командиры и политработники на разных участках нашей круговой обороны, на островах, на перешейке, десантники, пехотинцы, летчики, катерники Полегаева и Романова, пограничники.
* * *
Октябрь подходил к концу. Утром 25 октября на Ханко из Кронштадта прибыли три базовых тральщика № 210, 215 и 218 в сопровождении трех катеров МО. Этим отрядом командовал капитан 3 ранга В. П. Лихолетов. Корабли доставили небольшое количество боезапаса для 130-миллиметровых пушек, автобензина, продовольствие и, как сейчас помню, десять килограммов консервированной крови. После 29 августа, когда на Ханко пришли транспорт «Вахур» и канлодка «Лайне», к нам не приходил ни один корабль, кроме трех торпедных катеров Д-3, присланных в связи с появлением в Або-Аландских шхерах «Тирпица» и других фашистских кораблей. Мы совершенно не получали ни газет, ни писем. И потому приход отряда из Кронштадта вызвал естественную радость.
