По-видимому, гибель сына заставила Брусилова сделать решительный шаг, и он добровольно вступил в Красную Армию. Учитывая большой стратегический и преподавательский опыт бывшего генерала, его назначили председателем «Военно-исторической комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914–1918 гг.». На этом посту Брусилов способствовал публикации ряда учебных пособий и аналитических работ для командиров молодой армии республики Советов. В 1920 г. он, всеми силами стремясь покончить с братоубийственной гражданской войной, выступил с призывом к офицерам армии барона Врангеля, а потом ко всем офицерам бывшей русской армии с призывом вместе сражаться против общего врага русского народа – панской Польши. В 1922 г. А. А. Брусилов назначается на должность главного кавалерийского инспектора РККА и усиленно занимается возрождением русской кавалерии. На этом посту он проработал вплоть до своей кончины в 1926 г.
Могила генерала Брусилова Алексея Алексеевича. Москва, 1926 г.
Выдающийся полководец Первый мировой войны, Верховный главнокомандующий русской армии и блестящий военный педагог и теоретик А. А. Брусилов похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве рядом с могилой начальника штаба своего Юго-Западного фронта генерала В. Н. Клембовского.
КОПЫЛОВ Н. А., к. и. н., доцент МГИМО (У), член РВИО.Щербачёв Дмитрий Григорьевич
6 февраля 1857–18 января 1932
Щербачёв Дмитрий Григорьевич родился 6 (18) февраля 1857 г. в дворянской семье, что уже во многом предопределило его будущее. Он поступил в 3-е Александровское военное училище, откуда был переведен в Михайловское артиллерийское училище – кузницу артиллерийских кадров царской России. Окончив его в 1876 г., получил чин подпоручика и распределение в гвардию – в 3-ю конно-артиллерийскую батарею, откуда ушел в лейб-гвардии конно-артиллерийскую бригаду. В Петербурге он был известен как заядлый участник и частый победитель многих конных состязаний.
Сражения и победы
Забытый герой Первой мировой.
Генерал Щербачёв успешно командовал 9-м корпусом во время наступления в Галиции, боев на р. Сан и у Кракова в 1914 г. Во время Великого отступления 1915 г. во главе 11-й армии одержал ряд побед над германскими и австрийскими войсками; только за два месяца (с августа по октябрь) в плен попало более 53 000 солдат и офицеров противника. Добился значительных успехов в период Брусиловского прорыва. В 1917 г. фактически командовал войсками Румынского фронта, достигнув определенных успехов во время июльского наступления.
В 1884 г. молодой офицер окончил элитную Николаевскую академию Генштаба по 1-му разряду и остался служить в Петроградском военном округе. Интересно отметить, что связь с гвардией у него не прервалась: цензовое командование ротой и батальоном он проходил в лейб-гвардии Егерском полку. В 1903 г. Щербачёв получил чин генерал-майора, будучи назначен командиром лейб-гвардии Павловского полка.
Одной из отличительных черт его характера была искренняя религиозность.
Выдвинуться ему удалось в период первой русской революции, когда 9 января 1905 г. он командовал особым гвардейским отрядом, который разогнал демонстрацию на Невском проспекте. Затем он успешно подавил бунт в Кронштадте и лейб-гвардии Саперном батальоне. В то время верность престолу ценилась императором, что в дальнейшем сказалось на карьере Щербачёва. Конечно, подавление революционных выступлений справедливо вызвало ряд нареканий в его адрес. Но важно понимать: во-первых, Дмитрий Григорьевич, был, прежде всего, солдатом и выполнял приказы, а во-вторых, революция началась в разгар неудачной русско-японской войны, что было предательством национальных интересов. В подобной обстановке государство просто обязано сделать все, чтобы обеспечить внутреннюю стабильность.
Биограф генерала Э. Г. Валь так описывал его характер:
Кто видел Щербачёва как скромного, мягкого, уступчивого члена семьи, не мог его узнать в роли военачальника. Его прямолинейность и твердость не вязалась с его исключительными дипломатическими способностями.
Летом 1906 г. Д. Г. Щербачёв стал начальником 1-й Финляндской стрелковой бригады. В том же году был назначен в свиту его императорского величества, а в 1907 г. получил должность начальника Николаевской академии Генштаба. После поражения в русско-японской войне началось реформирование армии, которое затронуло и систему военного образования. При Щербачёве произошло обновление курсов, а на преподавательскую кафедру пришли такие талантливые военные теоретики как Головин, Кельчевский, Незнамов. Это усилило военную подготовку офицерских кадров. На посту начальника академии Дмитрий Григорьевич познакомился с известными в будущем французскими генералами (Жоффр, Фош), а также снискал симпатии императора Николая II.
Вместе с тем он вступил в конфликт с военным министром Сухомлиновым, который досрочно произвел его в чин генерал-лейтенанта. Тем самым Щербачёв автоматически лишался свитского звания (которое не соответствовало новому чину), а значит, и возможности лично общаться с императором. В 1912 г. Щербачёв был отправлен командовать 9-м армейским корпусом, с которым и встретил Первую мировую войну.
Корпус Щербачёва вошел в состав 3-й армии генерала Н. В. Рузского, которая составляла вместе с 8-й армией А. А. Брусилова левое крыло Юго-западного фронта. В начале августа 1914 г. он начал наступление против ключевых сил австро-венгерской армии. Поскольку противник сосредоточил большую часть своих войск севернее, то там и закипели ожесточенные бои. Первые дни 3-я и 8-я армии продвигались, не встречая сопротивления противника. В действительности австрийцы недооценили наступление русских в этом районе, а потому сосредоточили здесь меньшие силы. Лишь 13–14 (26–27) августа прогремело крупное сражение на р. Золотая Липа: 3-я армия неожиданно для себя столкнулась с противником и, нанеся ему поражение, заставила его отойти. В первый день боев особый успех имел 9-й корпус, а именно его 42-я дивизия, которая разбила вражеский полк, захватив 400 человек пленными и 6 орудий. Войска Щербачёва шли по пятам разбитых австрийцев, захватывая брошенные орудия и зарядные ящики. 16 (29) августа началось решительное сражение на р. Гнилая Липа, в котором 3-я армия (при поддержке войск Брусилова) также одержала решительную победу. Корпус Щербачёва доблестно сражался, отбив все атаки противника.
Этот успех открыл дорогу на Львов, а также спутал карты австрийцам, наседавшим севернее на нашу 5-ю армию. Однако генерал Рузский проявил нерешительность: он думал, что противник собирается оборонять Львов, при этом он медлил оказать помощь соседней армии П. А. Плеве, ударив на северо-восток во фланг и тыл бьющимся здесь австрийцам. К сожалению, в годы Первой мировой русское командование очень часто увлекалось захватом географических объектов, забывая о том, что основной целью должен быть разгром вражеских армий.
Пока Рузскому мерещились крупные силы врага во Львове, генерал Д. Г. Щербачёв вышел к городу и занял его 21 августа (3 сентября). Как он вспоминал в дальнейшем:
«Весть о взятии Львова быстро стала самой громкой сенсацией на тот момент. Однако разрекламированная в прессе победа еще не принесла долгожданного разгрома австрийцев. Они по-прежнему продолжали наседать на 5-ю армию, а потому войска генерала Рузского сразу же по взятии Львова были развернуты севернее и получили приказ наступать на Раву-Русскую. В это время и австрийцы перегруппировались, надеясь одержать реванш: они направили два мощных удара по крайним флангам 8-й и 3-й армии. Однако победы им одержать не удалось. 24 августа (6 сентября) началось известное Городокское сражение, где изначально у австрийцев было численное превосходство. Однако в русскую армию прибывали пополнения, да и после занятия Львова наш моральный дух был выше, нежели у деморализованного противника».
Кровавое воскресенье 9 января 1905 года. Художник В. Маковский. 1905 г.
В минуту получения моей телеграммы, дежурный офицер, разобрав ее, закричал «ура» и кинулся к генералу Драгомирову. По дороге был он встречен шедшим генералом Рузским, который прочтя телеграмму, сказал: «Не может быть, – генерал Щербачёв увлекся»; верно, взято какое-нибудь укрепление, и запретил сообщать телеграмму, кому бы то ни было и передавать ее в ставку. Но когда получена была вторая телеграмма, она была восторженно принята всем штабом и генерал Рузский телеграфировал Государю Императору, что Львов взят войсками 3-й армии, ничего не упоминая, однако, о 9-м корпусе, которому принадлежала честь занятия Львова. Трудно описать подъем, бывший в частях корпуса, и как усилилась вера в меня и мое моральное влияние на войска, что очень облегчило мне достижение успеха в последующих боях у Равы-Русской, еще более тяжелых и упорных.
