голос к просьбе присоединил и епископ Воронежский Антоний (Соколов), к чьей епархии принадлежали земли Войска Донского. Владыка Досифей отнесся к просьбе с пониманием и уволил отца Василия в отпуск по монастырской надобности на два месяца, потом этот срок не раз продлевался.
В путь отправились втроем – отец Василий и его ученики, Анатолий и Андрей. По дороге по просьбе владыки Досифея посетили Троицкие женские монастыри в Севске и Курске. В обеих обителях старца приняли, мягко говоря, неласково. В Курске игумения даже начала поносить его последними словами, называя безбожником и бродягой. Но отец Василий, кланяясь до земли и целуя руки игумении, ответил так:
– Благодарю вас, ведь истинно обо мне говорите, возлюбленные мои матери, род Божий! Кто меня так обличит и уврачует мои язвы, спасительницы и целительницы моей души, вы обо мне говорили только лишь истину, за это навсегда память о вас во мне пребудет!
Монахини же обоих монастырей, напротив, сразу увидели в отце Василии старца и буквально осаждали его, прося вразумления. О севском Троицком монастыре старец имел впоследствии особую заботу, а каждый его приезд в обитель превращался в праздник: сестры спешили получить благословение, стремились прикоснуться к одежде отца Василия, падали перед ним на колени. Тех, кто роптал на игумению, видевшую в старце бродягу, он учил смиряться и в буквальном смысле слова целовать следы монастырского начальства.
По пути на Дон отец Василий посещал своих духовных чад. Близ Курска его принял в своем имении действительный статский советник Александр Матвеевич Верёвкин, в прошлом курский и архангельский губернатор, – он со своим семейством пал перед старцем на колени, целуя ему руки и ноги. В Ливнах жена градоначальника сама под уздцы довела лошадей путника к крыльцу своей усадьбы; отец Василий же, войдя в дом, назвал по именам всех детей семейства, хотя видел их впервые, и предрек монашескую судьбу дочери Екатерине. В Задонске отец Василий поклонился гробу своего учителя – владыки Тихона, скончавшегося в 1783 году.
Свято-Вознесенский Кременской монастырь (ныне расположен на хуторе Саушкин в Волгоградской области) был упразднен в 1788 году, но десять лет спустя, при Павле I, восстановлен по просьбе казаков, хотя и был оставлен за штатом. Насельников было всего трое; управлял монастырем престарелый священник, отец Михаил Яковлев. Но отец Василий со спутниками энергично взялись за дело, и в короткий срок Кременская обитель возродилась к жизни. Попутно расширился и расцвел и недавно основанный Усть-Медведицкий женский монастырь. Множество местных жителей-молокан под влиянием проповедей старца приняли православие.
Так прошло три года. Но всеобщее почитание и суета вокруг него, как и прежде, очень утомляли отца Василия, и он подал прошение в Воронежскую духовную консисторию об удалении его с должности настоятеля. Для местных это решение стало настоящей трагедией. На проводы старца собралась огромная толпа казаков.
– Куда ты, отец наш, удаляешься? – спрашивали его со слезами. – Ты нас породил и всю нашу местность от заблуждений просветил, грешников на покаяние наставил и ожесточенных своим незлобием умягчил. Твое, отче, отхождение повергает нас в глубокую скорбь. На кого же ты нас оставляешь?
– Оставляю вас Господу Иисусу Христу и Пречистой Его Матери, – был ответ старца. – Она наша Заступница и Путеводительница, молитесь и просите Ее.
В ответ прихожане начали рыдать так горько, что не могли ни говорить сами, ни слушать наставлений отца Василия.
В Воронеже епископ Антоний, поблагодарив иеромонаха за понесенные труды, попросил его провести какое-то время в своей летней резиденции, Спасо-Преображенском Толшевском монастыре, в сорока верстах от Воронежа. Там отец Василий находился около года. Интересно, что сорока шестью годами ранее там же год провел и святитель Тихон Задонский; в монастыре хранились его прижизненный портрет и кресло, в котором он сиживал. Закончив пребывание в Толшевской обители, иеромонах сразу же отправился в Задонскую, где вновь поклонился мощам своего наставника.
Там же произошел случай, еще больше упрочивший репутацию отца Василия как прозорливого старца. Его пригласили к местнопочитаемой постнице Евфимии, которая славилась своим благочестием. Но отец Василий уклонился от встречи. А когда Евфимию привели к нему, она вдруг начала биться в судорогах, кричать и рухнула на землю. Увидев это, отец Василий наставительно произнес, обращаясь к местным монахам:
– Чада мои, не всякому духу веруйте, по апостолу, а самочинников и ложных пророков, а наипаче жен, именующих себя святыми, но не свято живущих, избегайте. Многие и благочестиво жившие, от общения со мнимыми женами-постницами погибали. «Да звенит глас сей во ушию вашею, – как говорил святитель Тихон, – всех люби и всех бегай, и спасёшься!» Избирать же себе надо учителя не «чудотворца», а незлобивого и смиренномудрого, со Святым Писанием и жизнью Святых Отец согласующегося.
…Стоял июнь 1814 года. Отец Василий с двумя учениками возвращался с Дона в родные края. Где-то посреди бескрайней степи им встретился крестьянин. Он с изумлением смотрел на подходивших к нему путников – одетых в изорванные и запыленные рясы монахов, старшему из которых на вид было около семидесяти.
– Скажи мне, брате, – обратился к крестьянину старший, – что полезнее нам будет – идти вперед или назад вернуться?
– Иди, отче, вперед – там добро тебе будет, и многим принесешь пользу, – ответил крестьянин.
Когда встречный скрылся из виду, отец Анатолий спросил у учителя:
– Может ли простой земледелец-невежда чему-то научить тебя?
– Он более меня знает, потому как пребывает в непрестанных трудах, а я живу в лености, хоть многие несмысленные и ублажают меня. Я верую, что он сказал мне сие по Божию внушению, – был ответ.
На какое-то время прибежищем отца Василия стала Курская Коренная пустынь. Там он, напомним, подвизался уже дважды – в возрасте 27 и 53 лет, причем во второй раз именно его труды сделали захудалый монастырь процветающим и знаменитым. И вот он входил в его Святые врата уже 69-летним стариком… К радости отца Василия, он нашел в пустыни своего давнего друга, иеромонаха Софрония. Но архимандрит отец Палладий (Белевцев, 1776–1842) был недоволен прибытием странников в монастырь и поселил отца Василия в крохотной келийке со строгим запретом на посещения. Лишь после того как иеромонах предоставил свое убогое жилище другому собрату, для которого в обители вовсе не находилось места, архимандрит устыдился и поселил его в обычной келии.
Не лучше было и отношение иных братий. Так, когда в пустынь пришел из Киева некий юноша, которому Печерский схимонах велел идти в Коренную к старцу Василию, старец сам подошел к нему на литургии и спросил: «На что тебе грешный Василий?» Увидев эту сцену, к нему подбежал иеродиакон Ираклий:
– Ты что тут, старик, празднословишь и соблазняешь молящуюся публику?
– Прости меня, отче, грешного, – поклонившись, ответил старец.
