в Мексике повсеместно было обязательным). Сердце для Фриды – символ страданий, а терновый венец, который в рамках ее творчества перевоплотился в ожерелье, покоящееся на шее, царапая нежную кожу до крови и вызывая тревогу, является отрицанием свободы. Ни одно из пережитых художницей мучений не забыто: все ее нерожденные дети, все шрамы от операций, все бинты, все слезы и ортопедические аппараты вплетены в эмоциональную художественную канву. Они буквально пропитывают ее картины, имеющие разнообразные основы: от мазонита до металлических пластин, еще помнящих о жертвоприношениях, совершаемых верующими в мексиканских церквях в надежде на милость богов.
Портрет Мигеля Н. Лиры. 1927. Тласкала, Институт культуры
Автобус. 1929. Мехико, Музей Долорес Ольмедо-Патиньо
Фриду часто спрашивали, почему она пишет так много автопортретов, на что она отвечала, что была тем предметом, который знала лучше всего и к тому же нередко чувствовала себя очень одинокой. Неизвестно, в этом ли кроется причина того, что на автопортретах она выглядит так, будто только что перенесла тяжелую болезнь. В любом случае, все жизненные трудности сделали ее уникальным человеком, ни за что не готовым смириться с монотонной, тупой болью, которую приносит жизнь. В реальности же художница производила совсем другое впечатление, нежели на портретах: современники утверждали, что Фрида была воплощением веселья.
Что можно сказать точно, так это то, что с самых юных лет Фрида Кало казалась загадочной, но вспыльчивой натурой, с присущей ей скрытой жестокостью, которую она научилась прятать за красивой маской девушки из приличной семьи, что не мешало ей время от времени безудержно свирепствовать. Темпераментная личность, состоящая из противоречий и надежд, вынужденная бесконечно противостоять ударами судьбы.
Фрида играет роль узницы в собственной семье, в которой вынуждена жить, увядая и задыхаясь. Она с трудом сдерживает свою страстную, пылкую натуру: быстро вступает в любовные и экспериментальные связи с представителями обоих полов, не задумываясь, какую цену придется заплатить за свое непокорство и нежелание оставаться «в стаде».
Главной в семье была мать Фриды, мексиканка по происхождению. Однако именно замкнутый и страдающий эпилепсией отец, немец с еврейскими корнями, фотограф по имени Вильгельм Кало, в большей степени влиял на становление личности дочери.
Автопортрет. 1930. Частное собрание
Портрет Евы Фредерик. 1931. Мехико, Музей Долорес Ольмедо-Патиньо
Так продолжалось, пока она не встретила Диего Риверу, к которому-то и обратилась за профессиональным мнением насчет своих первых работ. 21 августа 1929 года они поженились; ей было двадцать два года, ему – сорок два, а за плечами – продолжительные отношения с женщинами и внебрачные дети. Их с Фридой совместная жизнь, продлившаяся двадцать пять лет, до самой смерти художницы, была полна страсти и расставаний (они даже прожили год в разводе между 1939 и 1940), измен и лесбийских интрижек Фриды, но их отношения отличались неизменно сильной взаимной любовью и безоговорочным восхищением Диего как художником, который ее действительно пленял, возможно, еще и тем, что никогда по-настоящему ей не принадлежал.
В начале семейной жизни оба художника совершают многочисленные совместные поездки в Соединенные Штаты. Во время их первой продолжительной поездки Фрида впадает в депрессию: она скучает по семье, по разнообразию цветов, к которым привыкла в Мексике, по мощеным улочкам родного Койоакана. Она хочет жить там, где родилась, а не искать эфемерного счастья в далеких краях. Она хочет быть как растение с разросшимися корнями, крепко держащееся за свою почву – частая тема в ее произведениях. Переезд для нее равносилен поражению и самоубийству.
Отдавая совсем еще молодую дочь замуж за Диего, отец Фриды предупреждает зятя, что тот берет в жены неизлечимо больного человека. Несмотря на все заверения самой Кало о том, что причиной проблем со здоровьем стал полиомиелит, который она перенесла в возрасте 6 лет, в семье Фриды предполагали, что настоящая причина несчастия – расщепление позвоночника: именно поэтому она научилась ходить позже обычного и страдала от недостаточного развития правой ноги. К тому же художница испытывала постоянные боли в спине из-за сколиоза и у нее были проблемы с циркуляцей крови в конечностях, что привело сначала к ампутации пальцев на правой стопе, а затем, в 1953 году, к ампутации ноги.
Диего Ривера и Фрида Кало. 1939
Фрида и Диего. 1931. Сан-Франциско, Музей современного искусства
Вероятно, именно осведомленность в истинной причине своих болезней толкает Фриду к решению не иметь детей, что идет вразрез с общепринятым представлением о Фриде-мученице, которая не могла реализовать свою мечту и подарить мужу сына, «маленького Диего»; однако выписки из различных медицинских учреждений подтверждают, что она по собственному желанию совершала многочисленные аборты, начиная с первых же лет семейной жизни с Диего. Вдобавок к врожденным проблемам опорно-двигательного аппарата добавились еще и тяжелые травмы после страшной аварии, пережитой художницей в юности: в автобус, в котором Фрида ехала со своим ухажером Алехандро Гомес Ариасом, врезался трамвай.
Кало тогда чудом осталась в живых, далее последовал месяц реабилитации в больнице Красного Креста после множественных переломов и удаления железного поручня, который в момент аварии вонзился ей прямо в живот. Как ни парадоксально, говорят, что художнице эта авария дала много плодородной почвы для создания легенды о собственной персоне, которую Фрида неустанно подпитывала новыми деталями.
Автопортрет на границе между Мексикой и США. 1932. Нью-Йорк, частная коллекция
Автопортрет на границе между Мексикой и США. 1932. Нью-Йорк, частная коллекция
Мое рождение. 1932. Частная коллекция Мадонны
Мое рождение. 1932. Частная коллекция Мадонны
Несмотря на все выпавшие на ее долю несчастья, Кало никогда не отказывалась от жизни, достойной языческих богинь, посвящая время важным для самой себя вещам: красоте и жизни. Невзирая на болезни, она никогда не упускала возможности закатить шикарный банкет для друзей, к тому же немало пила и постоянно курила под звуки музыки, а в воздухе витали ароматы ее духов: она создавала атмосферу, которая помогала ей отвлечься от разрушительной меланхолии. Казалось, Фрида лучше других простых смертных осознавала, что жизнь – это вещь очень таинственная, данная нам для того, чтобы ею наслаждаться, а отнюдь не для того, чтобы ее понимать; поэтому она увлеченно занимается
