Однако проходит неделя-другая, и он узнает, что волнения распространяются на петербургские 8, 14 и 18-й экипажи. 24 октября здания казарм окружают казаки и солдаты гвардейских полков — Преображенского и Измайловского. Потом подвозят и пушки Конногвардейской батареи. В ночь на 25 октября матросов отправляют в тюрьмы Петербурга и Кронштадта…
25 ноября «Азия» в гавани Кронштадта, кампания заканчивается. Мичман Галлер и другие офицеры «Азии» отъезжают в отпуск. Дорога на Тифлис некоротка, и Лев Михайлович запасается немалым числом газет и журналов, русских и немецких. Он читает о восстании в Севастополе, о принявшем на себя командование флотом лейтенанте Петре Шмидте. Выходит, что в Севастопольской бухте произошло настоящее сражение между восставшим крейсером «Очаков», другими поднявшими красный флаг кораблями и теми, что сохранили верность государю… Все это ужасно, и, кажется, нет выхода из положения.
Свидание с близкими на этот раз заканчивается преждевременно: Галлера телеграммой спешно вызывают в Кронштадт. 16 декабря в экипаже ему вручают предписание с назначением в 1-й морской батальон 1-й флотской дивизии[8]. Создание использовавшегося для подавления революционного движения 1-го морского батальона, куда злая судьба определила Галлера (так оценивал он многие годы спустя свое назначение взводным в этот батальон), имеет свою историю. И здесь не обойтись без цитаты из «Воспоминаний» С. Ю. Витте. «В западные прибалтийские губернии, — писал, выйдя в отставку, бывший председатель Совета министров, — были даны некоторые военные части из Виленского военного округа… а в ревельский район войск послать было нельзя. Соллогуб (прибалтийский генерал-губернатор в 1905–1906 годах. — С. З.) просил у меня войск по телеграфу, а главнокомандующий великий князь и военный министр отвечали мне, что войск нет. Я как-то о таком положении вещей говорю морскому министру (адмирал А. А. Бирилев — морской министр в 1905–1907 годах. — С. З.). Он мне ответил: „…предложите сформировать батальон из тех моряков, которые взбунтовались в Петербурге, а теперь находятся под арестом в Кронштадте (из матросов 8, 14 и 18-го флотских экипажей. — С. З.). Они будут отлично исполнять свою службу“»[9].
Нельзя не оценить изощренно иезуитский склад мышления адмирала, решившего, что «бунтовщики» станут палачами крестьян-«инородцев», спасая свою шкуру. Плохо, однако, Бирилев знал русского матроса… Так или иначе, но морской министр доложил свое предложение царю, и «Его Величество предложение адмирала Бирилева одобрил. Был сформирован батальон и отправлен в ревельский район усмирять революционеров», — продолжает Витте.
В Ревель из Петербурга батальон перебросили за ночь по железной дороге. После завтрака во флотском полуэкипаже рота капитана 2 ранга барона О. О. Рихтера получила приказ выехать поездом на Разик (Раазика), что в верстах двадцати пяти от Ревеля. В пути, собрав своих офицеров, командир роты объявил, что, по полученным им в Ревеле сведениям, бунтовщики из батраков-эстов нападают на дворянские мызы, грабят, насилуют женщин, убивают. «Имею приказ — грабителей и убийц расстреливать на месте! — сказал Рихтер. — Я сам дворянин Эстляндской губернии, знаю местных мужиков, поверьте, их может привести в чувство лишь грубая сила. Никаких сантиментов, господа. Мы будем действовать в составе летучего отряда генерал-майора Безобразова. Покажем армейцам нашу преданность долгу и дисциплину…»
Мичманы — командиры взводов роты Рихтера, и среди них Галлер, вернулись в свое купе, помолчали. Потом прорвало: они не желают выполнять жандармскую работу, они — офицеры флота. Но что делать, заявить свою позицию оголтелому карателю Рихтеру? Не поможет.
Тем временем эшелон стал. Вот и мыза Разик, сгоревший барский дом, точно вымершие дома крестьян. Барон, владелец мызы, был в отъезде, зато управляющий проявил немалую активность. Он и назвал имена четырех «грабителей и убийц», их тут же арестовали. В присутствии согнанных к барскому дому крестьян Рихтер объявил, что четверо арестованных за свои преступления приговариваются к смертной казни через расстреляние. Крестьяне угрюмо и безнадежно молчали, ни слова не проронили и осужденные. Писарь батальона тут же оформил приговор, Рихтер поставил подпись…
Карл Христианович Звейнек, унтер-офицер и машинист на эсминце в первую мировую войну, командир БЧ-V на линкоре «Марат» в 30-е годы, рассказывает, как Л. М. Галлер вспоминал однажды о своем пребывании в роте Рихтера.
«Расстреляем по дороге к Козе, взять по одному негодяю в каждый взвод. До Козе командирам взводов привести приговор в исполнение и доложить мне», — приказал Рихтер взводным. Рота выступила из мызы Разик повзводно. 4-й взвод Галлера замыкал походную колонну. Приговоренного к казни вели следом под охраной отделения. Он шел спокойно, поглядывая по сторонам, точно прощаясь с родными местами. У Галлера впервые в. жизни защемило сердце.
«Ваше благородие, разрешите доложить, — обратился к Галлеру унтер-офицер Васильев, с которым Галлер успел познакомиться в пути. Оказалось, Васильев служил на „Герцоге Эдинбургском“, ходил с Баженовым к Азорам. — Ваше благородие, мужик этот мне знаком. Так что марсовой был на „Герцоге“, в 1901 году службу закончил. Помню его — лихой, справный матрос был…»
В голосе невысказанная просьба — спасти. Но как? Галлер понимал, что если не сделает что-то, будет каяться всю жизнь. Сам себе не простит. Ведь расстрел! Без суда. Он вспомнил слова, которые любил приводить дед Рихард, пастор: «…если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его». Впрочем, враг ли? И он приказал Васильеву: «Приготовься к исполнению приговора. Подбери пятерых добровольцев, по готовности доложишь…»
Васильев помолчал, внимательно посмотрел на мичмана, как положено повторил приказание… Пропустив взвод вперед, бывшего флотского расстреляли на опушке соснового бора. Галлер вспоминал, что по команде Васильева винтовочный залп ударил дружно, приговоренный упал как подкошенный. Приказав захоронить расстрелянного, Галлер догнал взвод…
В журнале военных действий летучего отряда генерал-майора В. А. Безобразова значится, что 25 декабря 1905 года капитан 2 ранга Рихтер с ротой моряков находился на мызе Разик, где был сожжен барский дом, захвачены 4 грабителя и убийцы приговорены для расстреляния в пути, один из них притворился мертвым и бежал, но был выдан волостными властями генерал-майору Безобразову и по его приказанию расстрелян, причем капитану 2 ранга Рихтеру дано знать письмом о случившемся и приказано произвести дознание о странно неудачных выстрелах моряков[10].
