— Только тронь — голову разможжу.
Мастер бросился между ними.
— Это что? В трибунал захотели, курицыны дети? Клади ствол, Шпагин! Чего взбесился?
— Пусть не лезет, — выдохнул Егор.
— И ты хорош, Никанор Ильич, нечего сказать. Ну чего измываешься над парнем?
— Я ему еще втемяшу как-нибудь кулаком по затылку. На кого руку подымает, сморчок!
— Я те втемяшу, дурья голова. Ишь, взъершился… Доложит ротному, и пойдешь в окопы как пить дать.
Сазонов отошел, сел на скамейку, тяжело дыша…
— Ну вот что, Шпагин, — миролюбиво тронул его мастер, — попетушился и будя. И чтобы никому ни слова. Понял?
Егор молча кивнул.
— Ну и ладно. А ремеслу сам буду тебя учить. Айда!
Он привел Егора в кузню, где на верстаке лежали искривленные винтовочные стволы.
— Вот, поначалу будешь учиться выправлять стволы. Сумеешь?
— Попытаю, думаю, что смогу.
Егор взял лежавший на верстаке молоток и, положив ствол на наковальню, замахнулся.
— Э, погоди, — остановил мастер, — этак ты их не выправишь, а изуродуешь… А вот поди-ка сюда. Положи вот этот дубовый чурачок на бабку. Так, ладно. Хорошо… Вот у тебя и наковальня. Понял?
Порывшись в ящике, мастер достал деревянный молоток.
— Чуешь? Клади-ка теперь ствол на чурак. Хорошо! А теперь гляди.
И, поворачивая левой рукой ствол, мастер стал осторожно ударять по нему деревянным молотком.
Потом поднял ствол в вытянутых руках, посмотрел на свет.
— Так, ладно… давай-ка вот еще здесь, у мушки, разок-другой ударим…
Когда ствол был выправлен, мастер дал его осмотреть Егору.
— Ну, понимаешь, что к чему, садовая голова?
— Понимаю!
— То-то! А то ишь, чуть не убил Никанора-то. И меня бы мог под острог подвести. Довольно и так немцы бьют нашего брата. Надо друг друга жалеть, а не убивать.
— Да я разве, если бы не он…
— Ну-ну, ладно, будет об этом. Дело-то уразумел ли?
— А чего тут… работать смогу.
— Только дадут ли работать-то?..
— А что?
— Да вон вчера соседнюю дивизию немцы начисто расколошматили. Наши еле прорыв заткнули; Народу полегло видимо-невидимо. А что завтра будет — бог весть…
В последующие дни на фронте опять установилось затишье. И хотя чувствовалось, что эта тишина ненадежна (по ночам с той и с другой стороны слышались передвижения), в тылах, даже самых ближайших, жили спокойно.
Мастеровые из ремонтной команды вставали по трубе, завтракали и шли на работу.
Егор быстро освоился с новым делом. Яков Васильевич был доволен им. Иногда он останавливался около верстака Егора, вступал в разговор.
— Ты, Егор, парень смышленый и работящий, хочешь учиться на оружейника?
— Нет, не хочу.
— Почему же это?
— А домой вернусь, чего буду делать? Мне это мастерство ни к чему.
— Да зачем же тебе домой? Ты к нам в Тулу поедешь.
— Нет, домой тянет…
— Наверно, зазноба есть?.. Так то не беда — заберешь ее в Тулу и будешь жить барином. Наше дело хорошее.
— Стволы-то выправлять любой может. Вот если бы вы научили меня на станке работать, тогда — другое дело.
— А хочешь?
— На станке охота научиться.
— Ладно, ужо приходи как-нибудь вечером, займемся…
Якова Васильевича призвали на службу недавно, как стали налаживать прифронтовые ремонтные оружейные мастерские. А недели за две до этого он проводил на войну старшего сына Степана. И вот уже прошло три месяца, как от того не было вестей. Яков Васильевич волновался, тосковал и подчас не находил себе места. Егор чем-то напоминал ему Степана, и мастеру было приятно поговорить с ним, даже просто побыть вместе. Егор заметил расположение мастера и очень обрадовался. После разлуки с Антипом он чувствовал себя одиноким, затравленным. В ремонтной команде по-прежнему относились к нему с пренебрежением. А теперь, когда мастер стал оказывать ему внимание, Егор воспрянул духом. Раньше он думал лишь о том, как бы скорее прошел день, и ничем не интересовался, кроме своих стволов. Теперь ему захотелось кое-чему научиться, и прежде всего работе на станке. Этой перемене настроения помогло и то, что он, наконец, получил долгожданное письмо от Дуняшки. Она писала, что будет ждать, и просила беречь себя.
По вечерам, когда бородач Сазонов и другие мастеровые резались в карты, Егор приходил в мастерскую, и Яков Васильевич объяснял ему устройство токарного станка, знакомил с инструментами и приемами работы. Постепенно Егор приобрел навыки станочника, и ему стали доверять сложные работы. Однако старые мастера-оружейники продолжали смотреть на него свысока: оружия он не знал и потому не мог стоять с ними на одной ноге. Это злило Егора. «Подождите, и я еще дождусь солнышка», — мысленно отвечал он своим недоброжелателям.
Егор, стоя за своим верстаком, зорко присматривался к другим мастерам, жадно впитывал их приемы работы, прислушивался к разговорам. Он уже хорошо знал устройство русской трехлинейной винтовки. Знал, что ее изобрел капитан Мосин. Туляки не раз похвалялись, что эта замечательная винтовка была создана на Тульском оружейном заводе.
Мечтой Егора стало узнать пулемет. Но к пулеметам его не подпускали. Починкой пулеметов заведовал бородач Сазонов. Иногда ему помогал Евтушенко, другие же мастера занимались только винтовками. Егор несколько раз просил, чтобы его познакомили с пулеметом, предлагал свои услуги и помощь, но Сазонов сердито рычал:
— Уйди, рылом не вышел!
Но однажды утром, когда Егор по обыкновению встал за свой верстак и принялся за привычное дело, его окликнул мастер:
— Шпагин, пойдем со мной в кузницу.
Егор пошел за мастером. Там на грязном верстаке стоял «максим».
— Вот надобно срочно исправить эту машину.
Егор просиял: неужели его мечта осуществится? Даже дух захватило от радости.
— Шесть пулеметов привезли нынче утром. Нужда в них сам знаешь какая… А мастеров-то кот наплакал. Так что эту; штуку придется мне чинить. Ты как, согласен быть подручным?
— Яков Васильевич, да я… да я ночевать тут готов, лишь бы…
— Вижу, вижу! Тогда засучивай рукава и за дело!
Мастер не торопясь начал разбирать пулемет, по порядку раскладывая детали, объясняя Егору их назначение, рассказывая о взаимодействии отдельных частей. Поломка оказалась серьезной, пришлось провозиться несколько дней, зато Егор был необыкновенно доволен. Он узнал, наконец, устройство пулемета и даже научился его разбирать и собирать.
Когда мастер сказал, что перед отправкой в часть пулемет нужно опробовать в стрельбе, Егор напросился вместе с ним на стрельбище. Как же был счастлив Егор, когда ему разрешили выпустить очередь по мишени!
