Возвратившись с курсов, Лю Ху-лань; принесла эти боевые песни в деревню Юньчжоуси.
Она показала свои тетради матери. Страницы были сплошь исчерчены иероглифами с обеих сторон. Лю Ху-лань училась писать в этих тетрадях. В них же, по ее просьбе, друзья записали много хороших песен, которые Лю Ху-лань спела матери. Ей очень хотелось, чтобы мать тоже научилась их петь. Раньше бабушка и мама учили ее петь, а теперь она стала маминым учителем. Тихим голосом мать повторяла:
Во имя защиты
Земли матерей и отцов
На смерть уходили
Отряды могучих бойцов.
После возвращения с курсов Лю Ху-лань еще больше пристрастилась к пению. Память у нее была хорошая, голос тоже неплохой, она знала много новых песен. Люди любили слушать Лю Ху-лань и запоминали ее песни. Девушка пела дома, когда пряла хлопок, пела до начала народных собраний и, бывало, после собрания, шагая по дороге домой, тоже затягивала песню.
Однако, возвратившись с курсов, она не только пела песни. С присущей ей энергией она повела работу среди женщин своей деревни и вскоре стала секретарем женского союза.
Это была первая группа активисток деревни Юньчжоуси. В годы антияпонской войны, несмотря на активное партизанское движение в районе, работа среди женщин велась слабо. Некоторые активисты по старинке считали, что среди женщин вообще не следует вести политическую работу, что женщина будто бы труслива и, не выдержав первого же испытания, может загубить большое дело.
Лю Ху-лань выступила на общем собрании женщин деревни.
Некоторые женщины шептались, хихикали, кое-кто насмешливо ухмылялся. Они говорили:
— Вот те на! Что может Ху-лань? Девушка — на что она способна?
Трудно приходилось Лю Ху-лань.
Только было собралась она заговорить, как неожиданно смутилась, мысли смешались и необходимые слова вылетели из ее головы. Активисты, которые помогли организовать собрание, старались выручить ее, рассказать о том, чего она не досказала.
Женщины смеялись еще громче. Подмигивая друг другу, они шептали:
— Ху-лань говорит не так красиво, как поет. Лучше бы спела!
Трудно было Лю Ху-лань.
Какая-то старуха затеяла ссору с невесткой. Пришли они в женский союз — пусть разберутся, рассудят, кто прав, кто виноват. Долго думала Лю Ху-лань, взвешивая все «за» и «против», но ничего не могла придумать. В конце концов решила по справедливости: пусть невестка поклонится свекрови. В другой раз поскандалили жена с младшей сестрой мужа и тоже явились в женский союз. Как тут быть? Лю Ху-лань колебалась и наконец решила: пусть жена брата с позором пройдет по улице.
Крестьянам не по душе были такие решения, и впоследствии старшие товарищи указали Лю Ху-лань на ее ошибки.
Опыта нет? Не беда, учись! Совершила ошибку — запомни ее, учись на ней.
— Лю Ху-лань живо на все откликается, на любую работу, — говорил староста деревни. — И пусть она действует не всегда успешно, зато отдает всю себя работе.
Лю Ху-лань часто отправлялась вместе с Люй Сюе-мэй в соседние деревни, чтобы наладить там работу. Нередко можно было видеть, как в бурю, в снег, в зной — в любую непогоду быстрым шагом идет по дороге высокая Люй Сюе-мэй, а рядом с ней — четырнадцатилетняя Лю Ху-лань.
В мае 1946 года крестьяне освобожденных районов развернули широкое движение за аграрную реформу. В итоге ожесточенной борьбы десятки миллионов безземельных и малоземельных крестьян получили землю. Крестьяне Вэньшуя тоже включились в это движение. В аграрной реформе приняло участие свыше десяти тысяч человек из Сяцюйчжэня и Дасяна. Они конфисковали у феодалов-помещиков более шести тысяч му земли и роздали их двум тысячам бедняков.
Если зерно — жизнь крестьянина, то земля — корень его жизни. Коммунистическая партия руководила борьбой крестьян Вэньшуя за то, чтобы ни одно зерно не досталось врагу, партия руководила и разделом земли, Коммунистическая партия дала крестьянам жизнь и корень долголетия; широкие крестьянские массы сбрасывали тысячелетние оковы феодализма и выходили на солнечную дорогу счастья.
С огромным воодушевлением включилась Лю Ху-лань в эту великую, первую в истории уезда Вэньшуй борьбу. В деревне Юньчжоуси Лю Ху-лань разоблачила помещика Ши Тин-бо на собрании; в деревне Дасян, находящейся в пяти ли от Юньчжоуси, она также выступила на общем собрании, когда крестьяне судили помещика-тирана Люй Дэ-фана. Многие старшие товарищи выезжали на места для оказания практической помощи. Люй Сюе-мэй руководила работой Лю Ху-лань и других активисток, она вовлекала женщин в движение за аграрную реформу. Большое собрание сменялось маленьким, маленькое — большим. И так целые дни. Работали до изнеможения, но сердца их были неутомимы. Лю Ху-лань вкладывала в работу всю душу. Ее всегда могли видеть в самой гуще женщин. Она научилась вникать в работу глубоко и всесторонне, и, когда ее направляли с поручением в другие деревни, она быстро осваивалась с обстановкой и добивалась успеха.
— Посмотрите на Лю Ху-лань из деревни Юньчжоуси, — хвалил девушку Ли Юнсю, староста деревни Дасян. — Как умеет она сближаться с народом, как быстро осваивается в новой обстановке! Не то что некоторые активисты: чуть что не ладится, у них и руки опускаются. Нам следует поучиться у нее.
Цзинь-сянь, которая вместе с Лю Ху-лань училась в Гуаньцзябао, не сумела по-настоящему работать, она, как говорится, плыла по течению. Человеку, выросшему а нетрудовой семье, трудно двигаться вперед, потому что он не закалился в борьбе, в трудностях жизни.
Ровесницы Лю Ху-лань и Цзинь-сянь были во всем несхожи.
— Как хорошо относится Лю Ху-лань к крестьянам! Со всеми советуется, интересуется мнением каждого. А Цзинь-сянь? На людей смотрит свысока, заносчивая, ни с кем не советуется, считается только с собой… — говорили земляки.
И вот в те самые дни, когда народное правительство освобожденных районов вело крестьян к новой жизни, армии Чан Кай-ши и Янь Си-шаня сообща с помещиками начали бешеное наступление.
Осенью 1945 года войска Чан Кай-ши и Янь Си-шаня укрепились в уездном центре Вэньшуй, но пока не смели даже носа показать за его чертой. Но уже в мае следующего года Чан Кай-ши и Янь Си-шань впервые двинули против освобожденного района Вэньшуй — Цзяочэн свыше пяти тысяч солдат. Среди них было около двухсот японцев, хотя со дня капитуляции Японии уже прошло девять месяцев. Автомашины, броневики, танки вели одни японцы. К концу июня, увеличив свои силы до пятнадцати тысяч человек, яньсишаньцы под командованием командира корпуса 33-й армии Чжао Чэн-шоу перешли в наступление. Солдаты и крестьяне освобожденного района Вэньшуй героически оборонялись и беспощадно громили врага.
