Скучают ли они по своей родине?
– У меня есть невеста в деревне, – сообщает старший, и глаза его светятся. – Как только я наберу достаточно денег, то вернусь домой, и мы поженимся!
Я спрашиваю ребят, не попадался ли им на глаза японец на горном велосипеде, но они отрицательно качают головами. Потом пришел их начальник и завел речь о том, что есть места, куда вход иностранцам запрещен. Я решил, что пора идти дальше.
И вскоре оказался в этой маленькой деревушке с надписью на стене про равенство мальчиков и девочек. На перекрестке меня заметили семь или восемь маленьких мальчиков и побежали ко мне, крича и размахивая бамбуковыми палочками.
– Есть ли в этой деревне магазин? – спрашиваю я, но в ответ получаю лишь недоверчивые взгляды.
– Или ресторан?
Рты у них открываются.
– Хорошо. Где вы покупаете мороженое?
Детишки выглядят так, будто они действительно не понимают меня. Я начинаю нервничать и готов ретироваться, но тут один мальчик, толстенький, с оттопыренными ушами, в мотоциклетной куртке, собирает храбрость в кулак и провозглашает невероятное:
– Он говорит по-китайски!
Волной раскатывается ликование, но магазина, увы, здесь нет.
– Спроси вон у той тети! – советует один из них. Я оборачиваюсь и вижу, что в приоткрытых воротах сидит женщина с миской капусты. Она смотрит на меня, как на привидение.
Я делаю несколько шагов в ее сторону и вежливо обращаюсь к ней.
– Добрый день, тетя! – Ответа никакого не последовало, но я пробую еще раз: – Не могли бы вы позволить мне зайти к вам в дом, чтобы я мог проверить свой фотоаппарат?
В ее взгляде нет никакого понимания. Я пытаюсь объяснить про мой путь в Баодин, сломанные объективы, сенсоры со статическим электричеством, налегая на острую необходимость попасть в комнату, где нет пыли. Я говорю и говорю все это, а она качает головой, убирает миску от ворот и закрывает их перед моим носом.
– А ты попробуй в следующем доме, – советует паренек из моей свиты, и несколько мгновений спустя мы уже стоим у высоких ворот и, затаив дыхание, ждем, пока я постучу кольцом по носу медного льва. Ворота со скрипом открываются на чуть-чуть, на узенькую щелочку, появляется половина недовольного лица, и недовольный глаз осматривает меня с головы до ног.
– Добрый день, тетя! – вежливо говорю я. – Не могли бы вы мне разрешить осмотреть в вашем доме мой фотоаппарат? Кажется, он сломался, и…
– Что вам нужно?
– Кажется, мой объектив сломался, и…
– Никаких фотографий!
– Нет-нет, я совсем не собираюсь вас фотографировать, мне нужно только разобраться со своим фотоаппаратом, и для этого…
Ворота захлопываются.
– А вот там, выше, живет еще один дядя! – Моей свите явно нравится эта игра, они уже спешат к следующему дому. Я уступаю им, но и в следующем доме терплю неудачу. Мы обошли много разных домов в этой деревне, но реакция у жителей была везде одинаковая: меня с удивлением и подозрением рассматривали, отказывали и выпроваживали подальше. Чаще всего сразу махали на меня рукой, прогоняя прочь.
После шестого или седьмого дома мне это порядком надоело.
– Послушайте, так ничего не выйдет, – говорю я своим маленьким сподвижникам, с энтузиазмом размахивающим палками, – я думаю, нам надо разделиться: вы останетесь здесь и будете присматривать за деревней, а я пойду в другой город и попробую починить мой фотоаппарат там! Идет?
Одобрительный шепот. Они согласны.
– Как мне вернуться на шоссе?
Далее следует бесконечное описание дороги, причем докладчики то и дело прерывают друг друга, поправляют, насмехаются или обзывают дураками. Лишь слово «рынок» регулярно попадается среди многочисленных окольных путей, сокращений и незнакомых географических названий.
Я благодарю ребят. Пожалуй, мне лучше довериться навигатору.
Мальчики исчезли так же внезапно, как и появились, и я снова остался один в тракторной колее, окруженный лишь слабым запахом угля. Это топят дома, в которые меня не захотели пускать.
Утром я вышел из гостиницы и увидел проходящего мимо продавца воздушных шариков. Я радостно следую за ним и за его пестрым блестящим облаком, и с каждым шагом все заботы оставляют меня. У меня есть повод для хорошего настроения: я выяснил, как можно починить фотоаппарат, и даже ноги теперь болят куда меньше. Я вспоминаю, что совсем забыл написать Чжу Хаи, выковыриваю из кармана телефон и кратко описываю свои дела: «Все хорошо, сегодня доберусь до Гучэна!»
Через пару минут на экране высвечивается ответ: «ГУЧЭН?!!!!» Я немного удивляюсь такому эмоциональному сообщению.
Между тем городская дорога снова обращается в шоссе, дома исчезают один за другим, уступая место широким полям. Затем поля уступают деревьям, и шоссе обращается в извилистую лесную дорогу. Не успел я оглянуться, как оказался в сказочном березовом дворце: тысячи стволов переплетаются кронами в золотую крышу, от взмахов чьих-то невидимых крыльев золотая листва осыпается волшебным снегопадом, и, медленно кружа, устилает землю.
Вдали появляются цветные точки, которые оборачиваются вскоре детьми со школьными рюкзаками на спинах. Видимо, идут короткой дорогой через лес.
«Хорошо, что у меня еще один фотоаппарат», – думаю я и нацеливаю на них объектив. Легкий ветерок, играющий на вершинах деревьев, доносит до меня детский смех.
За спиной что-то дико взревывает, я вздрагиваю и озираюсь. Огромный черный лимузин надвигается сзади, поднимая столбы пыли. Его блеск и дымчатые затемненные стекла вносят дисгармонию в сказочный пейзаж. Машина, между тем, все ближе. Я отхожу на пару шагов с дороги, повыше застегиваю «молнию» на куртке и снова направляю объектив на лес.
Смех детей все громче и отчетливее: один из мальчиков рассмеялся, а остальные подхватили.
Мне кажется, что лимузин стал рычать чуть пониже. И правда, машина снижает скорость, перестраивается на мою сторону улицы, подъезжает и, скрипя шинами, останавливается напротив меня. Звук мотора наконец стих, и какое-то время в березовом замке гуляет лишь детский смех. Я стою и жду, что будет дальше.
«Какой огромный черный жук», – думаю я. Машина, пыхтя, растопыривает двери, как надкрылья, и четверо серьезных мужчин идут ко мне.
– Добрый день. Мы из министерства культуры округа Динси.
Говорящему около сорока, он коренаст, носит очки и сейчас пытается сквозь них разглядеть, понимаю ли я его вообще.
– Добрый день, – отвечаю я на китайском, и все четверо явно испытывают облегчение.
– Добрый день, добрый день. Мы бы хотели узнать, кто вы и что вы тут делаете.
Я сглатываю набежавшую слюну. Ничего подобного ни разу не происходило со мной за все время пребывания в Китае.
