«Держись подальше от начальства и поближе к кухне»
Рядом с начальством происходит все самое интересное. А на кухне невыносимо скучно.
Другой разговор, что если ты через неделю службы пристроился в штаб, то, вполне возможно, придется в штабе прятаться полгода-год. А то и все два года.
Работая на кухне, ты просто будешь постоянно воровать. Сначала для других, потом для себя, чтобы делиться с другими.
Как любое место заключения, армия предлагает некоторый выбор «придурочных» должностей, которые хотя бы временно освобождают тебя от общих работ. Некоторые из этих должностей отражены в штатном расписании, некоторые нет. Художник, как правило, обычный боец, просто он не копает канавы, а рисует «наглядную агитацию» и параллельно штампует по трафарету «дембельские альбомы». В штате оркестра может числиться каким-нибудь третьим горнистом полковой фотограф, которого никто не видит месяцами, но он – есть. «Строитель дачи генерала» тоже военная профессия. Еще интересная специальность «машинист особого отдела». Это такой боец с пишущей машинкой, которого никто не любит, но все побаиваются. Совершенно отдельной жизнью живут пожарная часть, узел связи и свинарник.
Выбирай, не хочу.
При Советской власти можно было по комсомольской линии устроиться. «Освобожденный секретарь комитета комсомола». Загадочная фигура, чем занимается, непонятно, но как увидел сержанта с во-от такой мордой – будь уверен, комсомольский секретарь. Освободившийся от всего.
Ремарка: в казарме обычно теплее, чем в штабе, а на кухне теплее, чем в казарме. Это важно. Именно в штабе я перенес на ногах тяжелейшее ОРЗ. Падал в обморок мордой на клавиши пишущей машинки. И в относительно «высоких» штабах, уровня дивизии, всегда работы вагон, чертежники и машинисты пашут как бобики.
Зато там весело.
Но это смотря, на чей вкус.
«Армия выбьет из тебя дурь!»
Армия вобьет в тебя столько дури, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Иногда это бывает та самая «дурь» – именно в армии многие приучаются курить траву. А если в переносном смысле, то отвращение к физическому труду, зверский национализм, привычка мимоходом воровать плохо лежащее и глубокое осознание того, что миром правит грубая сила – вот минимум дури, который можно подцепить в армии.
И дисциплине армия учит не военной, а тюремной.
Если, конечно, это та несчастная больная насквозь армия, в которой служил я.
«Нормальному человеку в армии делать нечего»
А где ты еще такое увидишь и такое переживешь? Нигде. Где полностью раскроешься во всей своей гнусности и всем своем благородстве? Где познаешь беспросветное отчаяние и научишься радоваться малому? Где найдешь верных товарищей, способных за тебя подставить лицо под удар, и врагов, которых готов будешь убить? Станешь настоящим интернационалистом, ненавидящим уродов любой национальности? И все это за пару лет.
Армия расширяет кругозор. Но портит характер. Выбирай сам.
Закончив книгу, я понял: натуральная вышла трагикомедия. Нашлось в ней место и для весьма мрачных эпизодов, но общий тон, надеюсь, удалось выдержать светлый. Ведь это текст в первую очередь о людях, даже о мальчишках, неважно, двадцать им лет или тридцать. Подумать только, я сейчас старше, чем большинство персонажей «Оружия Возмездия», за исключением некоторых комдивов, «полкана» и начальника штаба ББМ!
Это рассказ о больших мальчишках, волею судьбы управляющих артиллерией большой мощности. «Тюльпаны», «Пионы» и кашээмки, конечно, не такие выпуклые герои, как Минотавр или капитан Каверин. Но в моей памяти эти железяки тоже остались почти живыми существами, регулярно наносившими ущерб живой силе и технике Вооруженных Сил СССР (не брезговали и гражданскими). Потому я и обозвал их Оружием Возмездия. Как говорится, «нам врагов не надо, сами справимся».
А самое страшное Оружие Возмездия это, конечно же, русский солдат, несгибаемый и непобедимый.
Но когда главы этой книги выкладывались в Живом Журнале, прозвучал отличный вопрос. Меня спросили: а зачем оно, собственно, надо? Каково место артиллерии БМ в современной войне?
Я задумался. А действительно. За что я проливал кровь, пот, слезы и сопли?
К чему мои шестнадцать суток ареста (не сидел ни дня), шесть строгих выговоров и попытка разжалования, причем всё – за грубость и нетактичное поведение со старшими по званию?
Зачем моя единственная «благодарность с занесением» (за оптимизацию работ по погрузке-разгрузке спецбоеприпасов)?
На фига меня били казахи? А казахи при поддержке узбеков? А украинцы? А русские – сукины дети! – зачем меня били?!
ЧЕГО РАДИ Я ПОРТИЛ КРОВЬ БЕДНОМУ КАПИТАНУ МАСЯКИНУ?!
Ну, попробую объяснить себе и вам, что служил не зря. Итак, почему артиллерия БМ еще жива? Ведь система «Малка», например, считается «полностью удовлетворяющей перспективным задачам» вплоть до 2010 года.
всё о тактико-технических характеристиках артиллерии БМ и немного – о нашей грядущей победеЯ не военный эксперт. Мое мнение строится лишь на анализе открытых источников и того, что удалось вытянуть из командиров двадцать лет назад. Многие наши служили в Афганистане («Тюльпаны» и «Пионы» активно работали там). Служили тоже по-нашему, по-ББМовски. Майор Кудинов любил вспоминать, как он, в результате ошибки вышестоящего командования, заехал со своим дивизионом черт знает, куда. Занял там резиденцию какого-то местного набоба, окопался, и целый месяц жил в настоящем дворце, иногда из него постреливая. «Какой там был бассейн…» – вздыхал Кудинов. Потом наши поняли свою ошибку и попросили Кудинова свалить из дворца поскорее, потому что дивизион и вправду залез черт знает, куда.
А Минотавр начинал служить на китайской границе, и от него я узнал реальную историю конфликта на острове Даманский. Сейчас она известна всем, а в 88-м году рассказ о безумной танковой атаке полковника Леонова, и том, что конфликт был прихлопнут самовольным (!) залпом реактивных минометов – впечатлял. «…И когда шестьдесят четыре плюхи туда улетело, – говорил Минотавр, сладко жмурясь, – всякое шевеление на острове прекратилось навсегда».
Итак, что у нас с Большими Пушками?
Еще в середине 50-х советское партийное руководство приняло решение, что ствольная артиллерия изжила себя, и ее должны заменить управляемые ракеты различной дальности. Хрущев, как известно, обожал ракеты. Но к началу 70-х годов начальники передумали. Был нащупан баланс между РВ и А, вроде бы, достаточно разумный.
