Леонид Бежин - Ду Фу

Тот, кто отдает, счастливее того, кто берет. Ду Фу верен этому правилу всю жизнь, поэтому и здесь, в Куйчжоу, он чувствует себя счастливым. Жаль только, здоровье то лучше, то хуже. Однажды поэт решил вспомнить молодость и, словно во времена юношеских странствий по берегам Хуанхэ, промчаться верхом на коне, но не удержался в седле и упал, с трудом доплелся до дома и долго пролежал больной, принимая отвары из трав и настои целебных корней. С этих пор здоровье Ду Фу ухудшилось, и домашние все чаще слышали кашель и глухие стоны, доносившиеся из его комнаты. Падение с лошади словно разрушило тоненькую перегородку, сдерживавшую напор застарелых болезней, и теперь они обрушились, подобно реке, прорвавшей плотину. Болели ноги, мучили приступы лихорадки, но, что самое печальное, Ду Фу почти потерял слух, и жене приходилось объясняться с ним жестами или писать на бумаге свои вопросы и ответы. В погожие дни он с посохом в руке выходил из дома - взглянуть на оленей, пасущихся в горах, порадоваться запаху созревающих колосьев риса, но, сделав несколько шагов, возвращался назад. Жена укладывала его в постель и растирала ноги змеиной мазью. Ду Фу спрашивал, как дела в поле, в саду, в огороде. Жена рассказывала ему обо всем - подносила к глазам листки бумаги. Он читал, кивал головой, улыбался. Затем брал кисть, переворачивал обратной стороной исписанную бумагу и набрасывал несколько стихотворных строк.

Годы правления под девизом У-дэ и Кай-юань - времена расцвета танскои династии и времена юности Ду Фу. Вот почему он вспоминает о них с такой болью.

Летом 767 года Ду Фу навестил двоюродный брат Ду Гуань, приехавший с севера, из местечка Ланьтянь, и эта встреча вновь вызвала в поэте мысли о возвращении. Братья говорили о заброшенном фамильном кладбище, за могилами которого никто не следит, об оставшихся без присмотра домах в Яныни, где некогда жили их предки, о заросших бурьяном полях и огородах, над которыми стаями летают вороны. Разбросанные войнами по всему Китаю члены семейства Ду должны наконец собраться вместе, на своей земле, - иначе их роду грозит бесславная гибель. Нет ничего хуже смерти в чужом краю, среди чужих людей, вдалеке от родины. Поэтому их долг - вернуться в родное отечество и, расчистив от бурьяна древнее поле, вспахать на нем первую борозду. Вот только хватило бы сил и здоровья тронуться с места - для Ду Фу это самое важное. Благодаря заботам жены он снова чувствует себя лучше, но надолго ли эта перемена! Не свалит ли в дороге лихорадка, не отнимутся ля ноги, не подведут ли больные легкие?! И Ду Фу решил отложить свой отъезд до осени, чтобы набраться побольше сил, укрепить себя лечебными травами и не спеша снарядиться в путь. Ду Гуань отправился обратно в Ланьтянь, где у него осталась жена, и братья условились, что осенью Ду Гуань встретит Ду Фу в Данъяне и они вместе поднимутся на Башню Ван Цапя, названную так в честь древнего поэта, одного из «Семи цзяньаньских мужей», окружавших трон Цао Цао. Однако Ду Гуаню пришлось надолго задержаться в Ланьтяне, и Ду Фу перенес свой отъезд на зиму, затем отложил до весны, а затем - до осени 768 года. Причиной новой отсрочки послужило то, что в район Чанъани снова вторглись тибетцы и переселяться туда с семьей было опасно. Казалось, сама судьба чинила ему препятствия, заставляя менять намеченные планы, но вот из столицы Чанъань донеслись вести о том, что захватчикам дан отпор: это случилось под самый Новый год, и Ду Фу в который раз задумался о возвращении. Он понял, что медлить больше нельзя. Пройдет еще три-четыре года, и он уже не сможет подняться с постели, а пока есть силы, надо решаться. Сейчас или никогда. Ду Фу дождался того момента, когда семья соберется за праздничным столом, когда зажгут разноцветные фонарики и вынесут блюда с овощами, фруктами и прочими яствами, и под звуки новогодней музыки объявил о своем решении. Госпожа Ду опустила глаза, и в ее руках задрожали костяные палочки для еды. В кои-то веки им выпала удача и они обзавелись собственным домом, сумели наладить хозяйство, приносящее постоянный доход, - неужели все это бросить?! И ради чего?! Ради новых скитаний и странствий?! Заметив, как опечалилось лицо жены, Ду Фу подошел к ней и обнял за плечи. Он догадывался, о чем она думает, - эти мысли и ему добавили морщин. Но Ду Фу хорошо знал и о том, что жена не может но думать о родном севере и эта, главная, мысль для нее дороже всех остальных. И действительно, на следующий день госпожа Ду стала потихоньку собираться в дорогу, а Ду Фу вместо новогодних визитов отправился договариваться о продаже домов и хозяйственной утвари. Покупатель вскоре нашелся, и они составили купчую, в которую не вошел лишь фруктовый сад, подаренный Ду Фу одному из друзей. Семейство Ду простилось со слугами и работниками, трудившимися у них в поле, и нагруженная вещами лодка взяла курс на Цзянлин.

В Цзяилине Ду Фу встретили друзья - Чжэн Шэяь и Ли Чжифан, которых поэт знал уже много лет. Первый был отшельником, построившим себе хижину в окрестностях Цзянлина, второй - крупным чиновником, но, несмотря на это, Ду Фу к обоим относился с одинаковой теплотой и любовью. Он решил задержаться в Цзяилине: встреча с друзьями могла быть последней, и Ду Фу хотелось, чтобы она надолго осталась в памяти. Они катались в коляске по городу, бродили узкими улочками, закрываясь зонтиками от весеннего солнца, любовались цветущей зеленью садов с «горами и водами», разговаривали с уличными торговцами, слушали проповедь в буддийском храме, поднимались на городскую стену и смотрели на белые паруса лодок, скользивших по Янцзы. Случалось, их приглашали в гости, и друзья пировали до глубокой ночи, и пока не гасла луна, сочиняли стихи в жанре «нанизанные строки» - Ду Фу писал на листке бумаги две первые строки, затем две строки добавлял Ли, затем - Чжан, а затем - хозяин дома. Эта игра требовала не только поэтической сноровки, но и чувства истинной дружбы между всеми участниками: лишь в этом случае из «нанизанных строк» рождалось законченное стихотворение. Помимо старых друзей, Ду Фу навещал в Цзянлине и своего троюродного брата Ду Вэя, служившего под началом могущественного Вэй Боюя - генерал-губернатора южных областей. Пышные празднества, устраиваемые Вэй Боюем, не так привлекали Ду Фу, как дружеские пирушки с Чжэн Шэнем и Ли Чжифаном, и, избегая общества знатных особ и местных богачей, он не слишком охотно принимал приглашения. Промелькнуло лето, и началась осень 768 года. Ду Фу отправился в небольшое путешествие на юго-восток от Цзянлина, но вскоре вернулся, получив известие о смерти друга: Ли Чжифан болел уже около года, но никто не ожидал, что развязка наступит так скоро. Стоя у гроба, накрытого легкой прозрачной тканью, Ду Фу думал о том, что будущие историки по достоинству оценят заслуги «министра Ли», который сделал много полезного на своем посту, а знатоки стиха будут с восхищением повторять его лучшие строки: Ли Чжифан «утвердил свое имя» в памяти потомков.