2 июня. Стройные красивые туркмены исчезают, и появляются неприятного вида сарты и бухарские евреи. Воды в Бухаре много, и мы ходим среди зелени. Если бы не особого вида лессовые ограды кишлаков, то можно было бы принять пейзаж за малороссийский. Перед Самаркандом начинают вырастать на горизонте снеговые вершины, это уж не кавказский масштаб. Здесь начинаются эти горы, а конец их далеко в глубине Китая и Индии. Отсюда начало Тянь-Шаня, Памира, Каракорума.
В. А. Зильберминц, 1915/1916 год
3 июня. В Самарканде мы останавливаемся на сутки. Осматриваем базар и мечети. Жара отравляет все удовольствие, но, в общем, все эти многочисленные мечети и медресе при всем своем разнообразии весьма однообразны. Горы по-прежнему стоят кругом по горизонту. И так теперь до самого Андижана. Зеленая Фергана окружает путь, фон — ее снеговые макушки.
5 июня. Мы в Андижане. Рельсовый путь пройден. Город, как и Самарканд, утопает в зелени. Постройками он не блещет; здесь часты сильные землетрясения. По разным обстоятельствам отсюда выезжаем ночью.
7 июня. На арбе с вещами. Путешествие неприятное, надо признаться. Ночуем в селе Кюля; просыпаемся под звуки дикого немножко сартовского оркестра, состоящего из двух длинных труб, барабана и флейты. Здесь «тамоша» по случаю какого-то праздника.
Приехав в «русское село», мы оккупируем весь дом местного пристава. В первый раз скажу: «хорошая вещь полиция», особенно когда сего пристава переводят в Ташкент, а дом оставляют для нас. Дело доброе! 8-е, 9-е проводили без смысла, а 10-го совершили экскурсию в Араванскую пещеру. <…>
15 июня. Поехали через дикое ужасное ущелье, в котором извивается на дне Араван. Тропка такая головокружительно узкая, что иной человек и пешком побоялся бы пройти. Мостики, переброшенные через пропасти, могут просто запугать непривычного человека. Две стены уходят в небо, на дне бурлит река, а мы ползем, как мухи, по каким-то ничтожным карнизам. И так целую версту! Да, вот это настоящие горы! Сделай лошадь один неверный шаг — и прощайся с жизнью. Но она этого-то и не сделает. Горная лошадь лучше пройдет, чем пеший. Выехав из ущелья, движемся свободнее. Мы сворачиваем влево и после 1,5 часа пути по скучнейшим адырам подъезжаем к разработкам Антуновича. Две-три деревянные постройки барачного типа, несколько темных дыр разбросаны на фоне горы. Нас встречают замечательно радушно сам инженер Антунович, его помощник Тимофеев и студент-горняк. Люди живут просто, но уютно. Мы пьем с ними чай и получаем любезное разрешение осмотреть рудники и собрать коллекции — а это наша главная задача, возложенная на нас Обществом естествоиспытателей. <…>
В Бель-Урюке мы въезжаем во двор знакомого киргиза, он встречает нас с восторгом, хватая двумя своими лапами наши правые лапы. Затем нас приглашают в юрту, здесь же, в саду. Там нас усаживают на ковры, и начинается угощение, которое тянется по киргизскому обычаю до 12 ч. ночи. Первым делом — плов; то есть рисовая каша с изюмом, перцем и кусочками баранины. Пока мы ее уплетаем, запивая кумысом, готовится второе блюдо — «шурпа» — крепчайший суп из мяса, простодушно принятого нами за баранину, но оказавшегося лошадиным. Впрочем, оно превкусное. Сама же шурпа — чистый мясной сок: они мяса не жалеют. После «шурпы» еще каша из пшена с кумысом, и, наконец, нам представляется заснуть тут же под шкурами и тулупами. Утром еще каша состава: рис, молоко и курдючное сало, высокая вещь, по-моему!
16 июня. Дорога до Янги-Науката малоинтересна. Весь день стоял туман, и Малый Алай отсутствует. За Наукатом через две версты начинается такое же великолепное, как и Араванское, ущелье реки Чили. Только тянется оно верст восемь. Река голубая, шумит как Иматра. Стены бесконечно высоки, дорожка лучше Араванской, но также весьма тяжеловатая. В отличие от Араванской, дорожка идет на меньшей высоте над уровнем реки. Частые мостики переводят нас с берега на берег. Река ревет и все покрывает своим ревом. С каждым поворотом открываются места, одно лучше другого. Я думаю, в Западной Европе немного найдется таких мест. Потом ущелье шире; горы грозные, и впереди мелькают уже дальние вершины М. Алая. Начинается лесная и луговая растительность. Перевалив через несколько крутых дефиле, мы покидаем Чили и сворачиваем по долине ее притока. Начинаем бешено крутой подъем, но лошади берут его, нисколько не смущаясь. Мы высоко на горах! Кругом альпийские луга, впереди лес и исполинские склоны гор, кругом в горах видны юрты киргизских летовок. Еще выше мы взбираемся по новому притоку притока Чили и, наконец, — у цели, недалеко и Джейран-Бель. Палатка разбита вовремя: начинается мелкий дождь. В юрте нас опять ублажают всякими киргизскими блюдами. На этот раз — увы! — конина двухсотлетняя, если не больше.
17 июня. Прощелкав зубами всю ночь в палатке, утром подымаемся на Джейран-Бель к заявке медной руды. Она оказывается негодной, но вид с перевала вознаграждает нас: мы видим весь Малый Алай, купающийся в море облаков. У ног его леса и серебристые речки. А по лугам всюду мелькают юрты летовок, зеленые горы под ними довершают всю картину. Наша стоянка видится далеко внизу. Но и холодно же здесь! После жары в долине здешние +5 чувствительнее петербургского 20-градусного мороза. Наши проводники, пользуясь незнанием русского языка, ведут нас, вопреки условию, опять по той же дороге, мы снова любуемся дикой красотой Чилийского ущелья; в 4 ч. подъезжаем к домику лесного объездчика и, пользуясь его гостеприимством, останавливаемся на ночлег — приблизительно посередине ущелья. Довольно приятно было попасть опять в уголок Европы, почитать русских писателей и классическую обывательскую «Ниву». Все это вместе с русским чаем и котлетами представляло превосходную картину. А когда нас уложили еще спать культурным способом, то большего нечего было желать. Так что мы с большой неохотой на другой день расстались с нашими хозяевами.
18 июня. Проехали опять лучшую часть ущелья, попили чаю в Наукатской чайхане и поехали через скучнейшие адыры к Русскому Селу. Зато с перевала увидели горы за триста верст: Тянь-Шань, Александровский и многие другие хребты, уходящие в глубину Китая и Индии. Всего за эту поездку сделали около ста пятидесяти верст.
24 июня. Часа в 4 дня мы выехали из Русского Села со старым мирабом — проводником. Ехать жарко и утомительно: все время крутые подъемы и спуски. Воды в адырах обыкновенно не бывает, но на этот раз наткнулись на какой-то ключик. У перевала — высокая гора Улох-Тах и цепь М. Алая. В это время на горах разразилась гроза, и затем мы увидели редкой красоты картину: легкие прозрачные синие тучи стали перед скалами и сообщили удивительный синий цвет всей скальной цепи. Точно в лунную ночь! А было только 6 часов вечера. Недолго длилось это: как только мы немного спустились — горы побелели снова. Пошли зеленые кишлаки, стемнело, горы исчезли.
