6. В прошлом в результате недостаточно гибкой политики в отношении крупных русских писателей они оказались за рубежом. Речь идет о Бунине, Андрееве, Куприне и других. Среди тех, кто оказался за границей, был и Коненков (скульптор — М Б.). История показывает, что наше отношение к этим писателям было неправильным. Мы требовали от них того, чего они не могли дать в силу своей классовой принадлежности и своего классового воспитания. Сейчас наши позиции в отношении этих людей стали более четкими. Но из того, что произошло, мы должны сделать определенные выводы. Эти выводы состоят в том, что по отношению к творческой интеллигенции позиция должна быть более гибкой, более терпимой, более дальновидной.
7. Через некоторое время из мест лишения свободы выходят Даниэль и Синявский. С выходом на свободу интерес к ним всех антисоветских элементов, бесспорно, повысится… И в данном случае было немало средств обезвредить этих людей, не прибегая к крайностям. Проблема Синявского и Даниэля не снята, а усугублена. Не надо таким образом усугублять проблему и с Солженицыным.
8. Каким же образом решить «проблему Солженицына» в настоящее время?
Во-первых, не следует препятствовать ему выехать за границу для получения Нобелевской премии. Во-вторых, ни в коем случае не стоит ставить вопрос о лишении его гражданства… Солженицыну нужно срочно дать квартиру. Его нужно прописать, проявить к нему внимание. С ним должен поговорить кто-то из видных руководящих работников, чтобы снять у него весь тот горький осадок, который не могла не оставить организованная против него травля.
Короче говоря, за Солженицына надо бороться, а не выбрасывать его. Бороться за Солженицына, а не против Солженицына».
Записка Л. И. Брежневу понравилась, он даже выделил некоторые из ее положений. Своему помощнику Г. Э. Цуканову написал: «Эту запись иметь временно у себя. Л. Брежнев». Письмо Щелокова обсуждалось на секретариате ЦК (председательствовал М. Суслов). Правда, рассматривали только потому, что его передал Л. И. Брежнев. Решили: принять к сведению. Из предложений Щелокова никаких выводов не сделали, их попросту проигнорировали. В то же время вопрос о высылке Солженицына был отложен.
В очередной раз, Н. А. Щелоков продемонстрировал свое влияние. Причем, министр хорошо осознавал, что навлекает на себя грозу, в первую очередь со стороны Ю. В. Андропова.
В тот момент Щелокову сразу же поставили в вину его дружбу с М. Ростроповичем и его супругой Г. Вишневской. На их даче в Жуковке в домике садовника Александр Солженицын жил и работал. (Дача министра находилась по соседству). Андропов не преминул проинформировать об этом Брежнева.
Николай Щелоков был знаком с Александром Солженицыным, он предоставлял, например, писателю подробную топографическую карту Восточной Пруссии из Штаба МВД, когда тот работал над романом «Август 1914-го». По словам генерала армии Ф. Д. Бобкова, именно Щелоков попросил Ростроповича приютить у себя писателя[124]. Известно, что министр призывал писателя не давать «встречный бой». Заинтересованные лица подталкивали Солженицына к отчаянному шагу перед очередным съездом партии. Его поддерживали на Западе. И во многом благодаря Щелокову в 1970 году озлобленный Солженицын не пошел ва-банк, как он это сделает позже.
Писателю не оставили другого выхода. Вопрос о нем вновь поднимался на Политбюро в 1972 году, но решен не был. Против него началась настоящая травля, тотальная слежка. Одновременно готовилось возбуждение уголовного дела.
«В первый раз, — писал А. И. Солженицын в декабре 1973 года в своих записках, — выхожу на бой в свой полный рост и в свой полный голос. Для моей жизни — момент великий, та схватка, для которой я, может быть, и жил…»
Он активно работает над рукописью «Архипелаг ГУЛАГ».
В 1973 году КГБ конфисковал эту рукопись. Александр Солженицын связался со своим издателем в Париже и распорядился сдать в набор вывезенный туда экземпляр романа. «Архипелаг» увидел свет в декабре 1973-го.
Процедуру следствия, а затем после согласования всех вопросов и арест писателя провели ведомства Ю. В. Андропова и Р. А. Руденко. Первоначально планировалось возбудить уголовное дело в отношении Солженицына по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде. Генпрокурор передал старшему следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Ю. А. Звереву вышедший на Западе роман «Архипелаг ГУЛАГ» и поручил изучить на предмет решения вопроса о возбуждении уголовного дела». Но доказать что Солженицын в книге оклеветал советскую власть было невозможно даже в то время. Решено было обвинить Солженицына в более тяжком преступлении — измене Родине. Приведу воспоминания Ю. А. Зверева из книги А. Г. Звягинцева и Ю. Г. Орлова «Заложники вождей»: «Я изучил и доложил, что в книге содержится огромный материал, причем наряду с суждениями и выводами автора там огромный массив фактов, которые либо соответствуют действительности, либо ложны… Я и сейчас думаю, что не все отдельные факты абсолютно точны. Это теперь мы все так много знаем о том периоде. А тогда — только слухи… Было очень страшно верить… Но я был обязан выяснить, соответствует ли изложенный материал действительности или это вымысел, клевета. Я запросил компетентные инстанции, могут ли они опровергнуть приведенные автором факты. Инстанции ответили, что опровергнуть массив фактов возможности нет. (…) Но полагаю, что Р. А. Руденко, опытный и изобретательный юрист, нашел такую форму, которая могла бы придать если не видимость законности, то, по крайней мере, видимость здравого смысла тому, что произошло».
Так, в отношении Солженицына было возбуждено уголовное дело по обвинению в измене Родине. Политическая власть, лишив его гражданства, сняла все юридические проблемы, ибо не может изменивший Родине человек быть ее гражданином.
В феврале 1974 года Солженицына арестовали, посадили в Лефортовскую тюрьму, а потом выслали в ФРГ. Месяцем ранее во время обсуждения на заседании Политбюро участи писателя Андропов говорил: «Я, товарищи, с 1965 года ставлю вопрос о Солженицыне. Сейчас он в своей враждебной деятельности поднялся на новый этап. Это опасно, у нас в стране находятся десятки тысяч власовцев, оуновцев и других враждебных элементов. Поэтому надо предпринять все меры, о которых я писал в ЦК, то есть выдворить его из страны…»
О жизни и деятельности Солженицына на Западе нет смысла повторяться. Об этом хорошо известно.
Как говорилось выше, разногласия с Ю. В. Андроповым были у Н. А. Щелокова и по поводу Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской. Министр не раз вступался за них, когда Комитет не разрешал им выезд за границу на гастроли.
