Америке тоже нужна гражданская война, война против угнетателей и эксплуататоров, против капитала и капитализма!
«Весточка» публикует статьи и на такие актуальные темы, как критическое положение нищих и бездомных, необходимость школьной реформы и обновления системы мер и весов. Аплодисментами встречается введение зимнего и летнего времени, а начиная с седьмого номера газета без малейшего колебания переходит на новую орфографию. В остальном материалы представляют собой небольшие заметки на самые разные темы: события за рубежом, положение с продовольствием, продажа табачных изделий, рыночные цены, расписание работы городских бань, актуальные декреты и постановления. В трех номерах подряд появляется бюллетень о состоянии здоровья Ленина после покушения Фанни Каплан. Печатается информация о культурных событиях и театральных постановках (тут Лев не может сдержать удивления от того, что его пьеса «Грех» по-прежнему отсутствует в репертуаре больших театров). Заметное место занимает спорт: читателям сообщают результаты важных футбольных матчей и разнообразных любительских соревнований.
Из всех материалов «Весточки» наибольшего внимания заслуживают все-таки путевые заметки «Вокруг света во время войны и революции», охватывающие по плану период с декабря 1916-го до августа 1918-го. Описание жизни в дальних странах, неведомые для жителей Петрограда картины быта становятся убежищем, где можно скрыться от тяжелых будней. Лев сообщает, что целью путешествия было желание рассказать о Толстом и подготовить человечество к новому, более счастливому будущему. О том, что он сбежал от карточных долгов с любовницей-француженкой, Лев, разумеется, не упоминает.
«Весточка» выходит всего две недели. Последний, десятый номер датирован 7 сентября. Путевые заметки обрываются на середине. Тираж сокращен до 8500 экземпляров. Газета становится очередным убыточным предприятием. Сам издатель объясняет приостановку деятельности необходимостью сделать паузу и подождать более благоприятных условий, но очевидно, что долго терпеть призывы Льва к любви и братству большевистский режим не стал бы. «Пусть мысли Толстого повлияют на вашу жизнь» – пассажи подобного рода вряд ли могли понравиться Ленину.
Льву подчас везет. Разрешение на выезд он получает ровно тогда, когда шведские власти позволяют ему двухдневное пребывание в Швеции для встречи с семьей. Этой возможностью нужно воспользоваться, пока существует сообщение между Россией и Швецией. Кроме того, оставаться в Петрограде опасно. Из большевистской прессы Лев узнает о гибели Михаила Меньшикова. Его коллегу и собрата по цеху из «Нового времени» арестовывают 14 сентября, а через пять дней расстреливают на глазах собственных детей на основании ложного обвинения в контрреволюционной деятельности.
22 сентября – в тот же день, когда в прессе публикуется новость о казни Меньшикова, – Лев пишет матери прощальное письмо. Через два дня он уедет в Стокгольм последним пароходом. Шведская виза краткосрочна, но он надеется ее продлить. «Хочу видеть детей и жену, и говорить с ней, и уехать отсюда, где столько страданий». А потом – возможно, Норвегия. Все открывается в момент, когда и финансовое положение, и здоровье оставляют желать лучшего.
В Стокгольме Лев дает интервью Svenska Dagbladet. Он рассказывает о «Весточке» с ее программой, направленной на установление мира между большевиками и буржуазией. Читатели приняли газету с симпатией, но Льву все равно пришлось закрыть ее после десятого номера. Многих его друзей преследуют, но на себе он подобного не испытал, в том числе и как независимый издатель газеты. Шведы также узнают, что в конце 1916 года Лев уехал из России в турне по Дальнему Востоку и Америке. Цель поездки – рассказать о Толстом и затронуть вопрос о мире. Что касается второго, то программа Льва выглядит просто, по крайней мере на бумаге:
Единственным способом прекратить войны во всем мире является создание интернациональной организации с интернациональными правительством, законодательством и армией.
Иных путей положить конец войнам нет.
Два года Лев путешествовал вокруг света, но сейчас это в прошлом: «В Швеции живет моя семья, и это, а также иные симпатии объединяют меня со Швецией и шведскостью». Лев утверждает, что сейчас чувствует примерно то же, что и двадцать три года назад, когда впервые приехал в Швецию и увидел новый мир, возможно самый высокоцивилизованный в мире. В тот раз он мечтал, чтобы Россия последовала примеру Швеции и Швеция поддержала отсталую Россию. Получилось иначе. Но историческая связь между странами сохранена, и, возможно, когда-нибудь будет достигнуто «культурное взаимопонимание». Швеция может многое сделать для России – в организационном, гражданском и индустриальном аспектах.
О матери, вдове Толстого, Лев сообщает, что та живет в Ясной Поляне, которая сейчас находится под контролем Красной армии. Имение превратилось в пристанище для всех родственников, попавших в трудную жизненную ситуацию. Там, как и по всей России, не хватает еды. Сам Лев счастлив, что его дети не в России, где проводится «социалистический эксперимент», а в Швеции, что их окружает шведская культура и учат шведские учителя. Россия на данный момент – это та страна, где люди страдают наиболее сильно. Некоторые реформы хороши и современны, но никто не может гарантировать, что их не отменят, и они сохранят хоть какое-то влияние на обычную жизнь.
Чтобы детям было проще ходить в школу, Дора купила трехкомнатную квартиру в Уппсале, но еще одна встреча Льва с семьей происходит в Хальмбюбуде. Он очень рад, что дети окружены такой заботой. Хороших новостей из России у него нет.
Примирения супругов не происходит. Тане кажется, что она помнит их прощание:
У меня есть сильное воспоминание о сцене в прихожей Хальмбюбуды. Я понимаю, что мама и папа почему-то прощаются друг с другом. Мама плачет, а мы, дети, смотрим на них во все глаза и не понимаем, что происходит. Когда мы покидали Россию, отец по обыкновению находился в отъезде и в Швецию с нами не уехал.
Лев и Дора прощаются словами Байрона: «Fare thee well! and if for ever, still for ever, fare thee well» [11].
В Швеции Лев задерживается дольше двух дней. Навещает старых знакомых и берет взаймы везде, где только можно. Но приходит пора ехать дальше на юг. Сначала поездом в Норвегию, потом пароходом под конвоем военных судов из Бергена в Ньюкасл, далее – в Лондон и Париж. Начинается долгая, почти тридцатилетняя жизнь в эмиграции.
«Иногда я впадаю в отчаяние…»
О первом годе Льва за границей известно мало. Но так или иначе, его естественный выбор – Франция. Возможно, это сразу Париж, ему уже хорошо знакомый? В какой-то момент в 1919 году Лев приезжает в Ниццу, где стремительно растет число русских беженцев
