Должен также напомнить, что многие из упомянутых убийств были делом рук русской мафии. Другие журналисты использовали это в качестве оправдания, чтобы превратить своих погибших коллег в героев, попутно прославившись. Журналисты раздражают не только Кремль».
Порой, вне официальных заявлений, Путин может относиться к политическим убийствам почти обыденно. В качестве примера можно привести ответ на вопрос журналистки Елены Трегубовой о заявлении Бориса Березовского, утверждавшего, что ФСБ спланировала его убийство. По словам Трегубовой, Путин ответил: «Лично я для себя не исключаю, что эти люди действительно запугали Бориса Абрамовича Березовского. На него ведь уже было совершено покушение. И поверить в то, что готовится еще одно покушение, ему было легко и просто. Но лично я считаю, что с помощью этого скандала [с Литвиненко] офицеры просто обеспечивали себе рынок труда на будущее. Ведь кое-кто из них даже в охране у него подвизался. Поэтому я и ликвидировал это подразделение целиком». Тем не менее, когда ему представилась возможность рассказать журналу «Тайм» о нераскрытых убийствах журналистов, ответ Путина был совершенно иным: «Я вам отвечу абсолютно откровенно, и никакой политизации в моем ответе не будет. Меня это тоже очень беспокоит. Я сейчас не буду говорить о том, что в других странах мира тоже погибает много журналистов. В том числе, скажем, в Ираке, наверное, еще больше погибло. Но дело не в этом, я не хочу переводить куда-то стрелки, давайте будем говорить о России.
Есть несколько составляющих этой проблемы. Во-первых, журналистское сообщество – это часть российского общества, которая также состоит из людей, которые хотят лучше жить, лучше зарабатывать и пользоваться всеми благами цивилизации. И в условиях, когда идет первичное накопление капитала, у многих людей, включая журналистов, появляется соблазн дополнительно заработать. Это значит, что люди просто вступают в какие-то отношения с бизнесом, иногда с криминальным, погружаются в эту проблематику, начинают защищать интересы одних групп против интересов других, то есть становятся частью борьбы за экономические блага и состояние. Естественно, в этой борьбе возникают и жертвы. Это первая категория. Вторая категория искренне борется с коррупцией, борется против сращивания государственного аппарата с бизнесом, либо с криминальной средой.
И это, конечно, особо тяжелые потери. Это то, на что государство должно обратить первостепенное внимание. Я не исключаю, что и такие случаи потерь у нас тоже есть. Но я воспринимаю это как свои личные потери, потому что такие люди, безусловно, работают в интересах России, на ее укрепление изнутри. И мы, конечно, будем делать все для того, чтобы таких людей защитить и обеспечить им безопасность и возможность заниматься своей профессиональной деятельностью.
Вы же знаете, что расследование [убийства Анны Политковской] проведено, есть проблемы с доказательствами. И вы тоже знаете – это для вас не секрет, если вы занимаетесь Россией, – что госпожа Политковская не играла никакой существенной роли в политической жизни России. И поэтому инсинуации по поводу того, что она была опасна для властей и так далее, – это чушь. Никакой опасности она собой не представляла. Я считаю, что ее убийство – это просто провокация против власти. О ней никогда никто не говорил, о ее деятельности знало ограниченное число лиц, которых можно было буквально по пальцам пересчитать, – теперь о ней говорит вся страна и весь мир. Я считаю, что это просто целенаправленная провокация, выбрали сакральную жертву и убили женщину, вот и все».
Некоторым этот ответ может показаться уклончивым. Друг Путина, бизнесмен, с которым я беседовал в лондонском отеле, ответил более определенно, когда я задал ему вопрос от «Тайм»: «Смотрите, суть в том, что Володя старается не реагировать эмоционально на все эти убийства, поскольку это может негативно отразиться на важной работе, которую он выполняет и которую он считает своей миссией. Как и в других странах, в Москве происходит много убийств, но мы не можем игнорировать тот факт, что у большинства тех убийств, о которых говорите вы, есть общий знаменатель: Владимир Владимирович Путин. Никто из нас, знающих этого человека не только в его роли политика, не верит, что он способен организовать хладнокровное убийство, в чем его некоторые пытаются обвинить. Тем не менее, только наивный и глупый человек не понимает, что многие из жертв были, по сути, раздражителями для российского лидера, который посвятил свою жизнь улучшению жизни в стране, спасению экономики и созданию могущественного российского государства; а также что эти убийства не носят случайный характер и являются делом рук одного человека или группы лиц. Зная его, я не поверю, что в глубине души Володя не сожалеет об убийствах, которые воспринимаются как совершенные от его имени. Ни один здравомыслящий человек не смог бы спать спокойно, зная, что к его двери ведет кровавый след. Но Путин не может себе позволить демонстрировать эмоциональную слабость. Этому человеку приходится посылать в бой войска, хорошо понимая, что будут невинные жертвы.
Одни люди погибают, чтобы другие могли жить. Это грустная правда о цивилизации, которая существует многие века. Но поверьте мне, Владимир Путин – не больше убийца, чем, скажем, Уинстон Черчилль».
Какие бы обвинения не выдвигались в адрес Путина журналистами, сталкивающимися с его резкими комментариями, его нельзя обвинять в преследовании каждого репортера, который переходит ему дорогу. В качестве известного примера можно привести Андрея Колесникова, рьяного журналиста, написавшего две книги об Анатолии Чубайсе в качестве спецкора газеты «Коммерсант», который, тем не менее, является членом «Кремлевского пула».
Зачастую статьи Колесникова находятся на грани сатиры, и он известен тем, что посмеивается над Путиным. Такое посягательство привело бы к автоматическому исключению любого другого члена пула, но не его, одного из фактических авторов, составивших «автобиографию» Путина «От первого лица». Это может показаться простой журналистской шуткой, но когда Путин встретился со своим французским коллегой Жаком Шираком, Колесников написал следующее:
«Когда журналисты выходили из переговорной комнаты, Владимир Путин достал носовой платок, попользовался им, а потом не удержался и… предложил его Шираку. Ширак вежливо отказался, показав, что у него тоже есть носовой платок». Такая дерзость могла бы стоить выговора, по крайней мере, от Дмитрия Пескова, но я точно осведомлен, что когда Колесников приводит подобные детали, – это вызывает в Кремле улыбку.
