непогрешима; одна Ольга Николаевна имела иногда поползновения к самостоятельности. Они были полны очаровательной предупредительности по отношению к ней. С общего согласия и по собственному почину они устроили очередное дежурство при матери. Когда Императрице нездоровилось, та, которая в этот день исполняла эту дочернюю обязанность, безвыходно оставалась при ней… Исключая Ольгу Николаевну, Великие княжны были довольно посредственными ученицами. Это отчасти происходило оттого, что, несмотря на мои неоднократные просьбы, Императрица не захотела взять французскую гувернантку, не желая, очевидно, видеть кого-либо между собой и дочерьми…»
Современники отмечали, что Мария Федоровна принимала всю историю с Распутиным очень близко к сердцу. Она неоднократно умоляла сына отослать «старца», указывая на его безнравственность. Во время беседы с В. Н. Коковцовым, после того, как вопрос о Распутине стал широко обсуждаться в Думе, Мария Федоровна горько плакала, обещала поговорить с государем и закончила беседу такими словами: «Несчастная моя невестка не понимает, что она губит династию и себя. Она искренне верит в святость какого-то проходимца, и все мы бессильны отвратить несчастье»
Вдовствующая императрица была очень дружна с сыном и откровенно недолюбливала свою невестку, видя в ней первопричину фатальных невзгод, обрушившихся на Николая II: «Без нее Ники был бы вдвое популярнее, – с досадой говорила Мария Федоровна В. Б. Фредериксу. – Он не отдает себе отчета, как нужна популярность. У нее немецкий взгляд, будто высочайшие особы должны быть выше этого. Выше чего?.. Любви своего народа?.. Я согласна, что не следует заискивать в популярности, но надо стремиться к ней… Я ей говорила это, но она или не понимает, или не хочет понять, а потом жалуется, что ее не любят»
Николай II и Александра Федоровна (справа), великий князь Александр Михайлович с Ксенией Александровной (слева), великая княжна Ольга (в центре). Гатчина. 1897. «Погода у нас прелестная; жить в Гатчине блаженство…», – признавался Николай II в ту пору в одном из писем
Великая княгиня Елизавета Федоровна (справа) была в курсе планов заговорщиков и на следующий после убийства Григория Распутина день телеграфировала в. к. Дмитрию Павловичу: «Москва, 18.XII, 9.30… Только что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного. – Елла»
Государь император в действующей армии на Западном фронте. 1916 г.
Император в разговоре с министром иностранных дел С. Д. Сазоновым сказал как-то: «Я, Сергей Дмитриевич, стараюсь ни над чем не задумываться и нахожу, что только так и можно править Россией. Иначе я давно был бы в гробу…»
Николай II с семьей в Ставке. «.. Непопулярность государыни просвечивала во всем, особенно она бросалась в глаза в дни посещений Ставки, – вспоминала А. А. Вырубова. – Военные атташе, приглашенные к обеду или завтраку, так же как великие князья и Алексеев – глава императорского генерального штаба, – пользовались всяким незначительным поводом, чтобы отклонить приглашение, а когда принимали его, позволяли себе делать недружелюбные замечания по адресу императрицы…»
Демонстрация солдат с требованием тюремного содержания для Николая II. Март 1917 г. «Надеяться на то, что революция в России может пойти в более культурной форме, чем проходили в других странах, – писал один из лидеров Прогрессивного блока левый октябрист С. И. Шидловский, – не было ни малейших оснований в силу присущих русскому народу свойств, заставляющих его находить известную прелесть в самом процессе разрушения»
Манифест об отречении Николая II от российского престола.
Из дневника Николая II: «2-го марта. Четверг… Положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будет бессильно что-либо сделать, т. к. с ним борется соц. – дем. партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение… Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с кот. я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость, и обман!»
Манифест об отказе в. к. Михаила Александровича от принятия верховной власти
Из дневника Николая II: «3-го марта. Пятница… Алексеев пришел с последними известиями от Родзянко. Оказывается, Миша отрекся. Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!..»
Императорская семья в Тобольске. «Дни протекали хотя и скучно, но все же довольно мирно, и все мы с содроганием читали об ужасах, происходивших в Петрограде и Москве, уже давно перешедших в руки большевиков, – вспоминает дочь царского лейб-медика Т. Е. Мельник (Боткина). – В Тобольске все еще боролись против них, и так как не было еще красноармейцев, то дела шли мирно»
Одна из комнат дома, отведенного для проживания царской семье в Тобольске. По воспоминаниям П. Жильяра «…семья занимала весь верхний этаж просторного и удобного губернаторского дома. Свита жила в доме богатого тобольского купца Корнилова, расположенном через улицу, почти напротив»
В Тобольском заточении. «На всё воля Божья… – говорил накануне революции Николай II в. к. Александру Михайловичу. – Я родился 6 мая, в день поминовения многострадального Иова. Я готов принять свою судьбу»
Ипатьевский особняк до его уничтожения. 1970-е годы. В подвале этого дома были расстреляны все члены царской семьи. «Он забыл, что он был Монархом, – подвел итог царствованию Николая II в. к. Александр Михайлович. – И вместо того, чтобы окончить дни в старости и почете, он встретил свой последний час в темном погребе в Сибири, тщетно стараясь воздействовать на кровожадных большевиков. Насколько я его знал, я уверен, что его судьба была ему безразлична, но он надеялся, что убийцы пощадят жизнь его жены и детей…»
О. А. Платонов, а вслед за ним «по инерции» и некоторые другие исследователи прочитали эту фамилию ошибочно как «Гедылин» (Платонов О. А. Жизнь за царя (правда о Григории Распутине). СПб.:
