В такой ситуации особенно сложным оказалось положение русского Исфаханского отряда. Сама горно-пустынная местность перед ним позволяла успешно действовать вражеской коннице, которой были привычны местные условия. При этом кочевники старались избегать серьезных столкновений, предпочитая бои в горах нападениям из засад на дорогах и караванных тропах. На дорогах грабились купеческие караваны.
Все же сторонникам «германо-турок», подступившим к городу Исфахану в числе нескольких «партий», не удалось избежать серьезного поражения. Причиной тому стали оперативные действия командующего 4-м Ставропольским сводно-кубанским полком войскового старшины П.К. Беломестнова.
Среди вражеских «партий», действовавших в окрестностях Исфахана, особенно выделялся отряд бахтиарского вождя хана Сердар-Соулета в полтысячи хорошо вооруженных всадников. Часть ханского отряда составляли курды. Было известно, что инструкции племенным вождем получались из взятого турками Керманшаха и Багдада, в котором находилась германская миссия, занимавшаяся «персидскими делами».
В первых числах августа хан Сердар-Соулет совершил дерзкий налет на селение Ардистан, в котором находился телеграфных линий, которые сходились сюда из восточных и южных провинций страны. Телеграфная станция подверглась разгрому.
Получив такое тревожное донесение, войсковой старшина Беломестнов сразу же выслал для проведения усиленной разведки 6-ю сотню своего полка. Вскоре из нее пришло донесение, что сотня «идет по следам кочевников», совершивших налет на Ардистан.
Беломестнов решил разгромить отряд вражеской конницы. В ночь на 15 августа он выступил из Исфахана во главе трех казачьих сотен при двух конных орудиях и в двух походных колоннах устремился в преследование за отрядом хана Сердар-Соулета.
В 11 часов утра стало известно, что 6-я сотня завязала бой с кочевниками, стремясь не дать им безнаказанно уйти в спасительные горы.
Отряд Беломестнова повернул к месту боя. Однако незамеченными подойти туда казачьи сотни не могли по той причине, что сотни конских копыт по дороге поднимали огромное облако пыли, «висевшее в воздухе» и хорошо видимое с окрестных высот даже в сумерках. Это еще издали выдавало движение отряда.
Хан Сердар-Соулет, получив такое донесение, решил в бой с большими силами русской конницы не ввязываться, а уйти подальше, в места, для себя безопасные. Но чтобы оторваться от преследователей, надо было заставить отойти разведывательную казачью сотню, которая бесстрашно «села ему на хвост».
Против 6-й сотни казаков-ставропольцев в атаку были брошены «превосходные силы» бахтиарских и курдских всадников, и ей пришлось отступить от высот. Войсковому старшине Беломестнову этот эпизод боя в поле зрения не попал. Возможно, что полковой командир в таком случае мог принять иное решение на бой.
В те минуты он, разбив свой отряд на две части, уже восходил на горный склон. Тропа, которая шла по горному хребту, позволяла двигаться только в один конь. Казаки спешили, чтобы не дать неприятелю оторваться от преследователей. «Страшная жара давила на людей и лошадей».
Преследователям удалось настигнуть арьергардную часть всадников ханского отряда. Те, видя, что им не уйти от русских, стали бросать на тропе лошадей и карабкаться на горные вершины. Но там их настигали пули, выпущенные из казачьих винтовок.
Вскоре одной из казачьих сотен удалось перекрыть вход в ущелье, а другой — остановить дальнейшее движение отряда кочевников по горному склону. Однако курды и бахтиары нашли выход: по двум крутым сухим водостокам они, держа на поводу коней и подгоняя их плетками, стали взбираться на горный гребень. Часть ханских воинов залегли за камнями и повели частый ружейный огонь по казакам, атаковавшим их в пешем строю.
Войсковой старшина Беломестнов в том бою очень надеялся на огонь двух своих орудий, взятых с собой. Но они оказались в десяти верстах от места боя, лошади орудийных упряжек выбились совсем из сил и далее идти не могли. За пушками была послана целая казачья сотня, ей было приказано «на людях и лямках» подвести орудия и зарядные ящики во что бы то ни стало к месту боя.
С большими усилиями артиллерия была подвезена. Орудия поставили на скате высоты. Пушки открыли огонь, при каждом выстреле их отбрасывало вниз, и они едва не опрокидывались. С началом орудийной пальбы положение отбившегося вражеского отряда стало явно безнадежным.
Но тут, когда солнце пошло в зенит, стала проблема воды. Люди и лошади обессилели от жажды. Беломестнов был вынужден послать в тыл водоносов с собранными в сотнях флягами. Однако источники воды находились от места боя в 12 верстах пути, а доставать воду из глубоких колодцев-кяризов казакам удавалось с большем трудом, да и то в небольшом количестве.
От солнечных ударов стали падать лошади. Людей, терявших от жары сознание, возвращали к жизни несколькими глотками воды из фляг. Но бой на горном хребте продолжался до самых сумерек. Теперь курды и бахтиары прятались от метких казачьих выстрелов не за камнями, а в трещинах скал.
Огневой бой прекратился с наступлением полной темноты. Ночь позволила ханским воинам ползком найти спасение в бегстве. Войсковой старшина Беломестнов тоже воспользовался наступившей темнотой для того, чтобы отвести свой отряд «поближе к воде» и стать там походным биваком.
На рассвете казаки-ставропольцы снова подступили к месту боя. Но остатков отряда хана Сердар-Соулета там уже не было. На горном склоне насчитали 130 убитых кочевников, несколько человек оказались в плену. Их оружие собрали в качестве трофеев. Потери казачьего отряда в том огневом бою оказались на удивление малы: один убитый и десять человек получили легкие ранения. Это лучше всего свидетельствовало о стрелковой подготовке сторон.
Полутысячная «партия» бахтиарского хана после этого дела распалась (такое в той войне в Персии смотрелось обычным явлением) и в дальнейшем о себе никак не заявляла. Было известно, что раненый Сердар-Соулет счел для себя за благо скрыться. Он уже не помышлял о вербовке наемников-кочевников под свои знамена для нового «похода на Исфахан». То есть можно было считать «вражеский отряд уничтоженным».
Бой, проведенный русским Исфаханским отрядом против самого крупного неприятельского отряда под древним городом Исфаханом, оказался в числе последних значительных дел в конце лета
1916 года. Наступательный пыл турецких войск, равно как и их союзников из кочевых племен, иссяк.
К тому же действия русской конницы в местах кочевий «немирных» племен всегда отличались успешностью, и поэтому многие племенные вожди утратили прежнюю воинственность. Однако такое положение дел совсем не мешало вражеской агентуре вербовать за хорошие деньги в этих «замирившихся» племенах наемников, да еще в большом числе. То есть постоянно шла «подпитка» отрядов местных «германо-турок».
