447
Бывают дураки простые, дураки важные и дураки тонкие (франц.).
Григорьев был записан слушателем… – Очень хорошо существование трех групп студентов разъяснил Ф. И. Буслаев: «Первая рубрика: казеннокоштные студенты, вторая – своекоштные студенты и третья – слушатели. Обратите внимание: в последней рубрике уже не „студенты", а только „слушатели", но это не то, что теперь называется „вольными слушателями": лица этой рубрики имеют право носить студенческий мундир и ходить на лекции, но студентами быть не могут, потому что с этим званием соединен известный чин, а они по закону не могли иметь на него права, потому что принадлежали к податному сословию и числились в нем до тех пор, пока не выдержат окончательного экзамена. Таким образом, мещанин или купец (за исключением почетного гражданина) только с приобретением звания действительного студента или кандидата (звания по выходе из университета, – Б. Е.) получал увольнение из податного сословия и уравнивался в правах со всеми своими товарищами по университету» (Буслаев Ф. И. Мои воспоминания. М., 1897, с. 99 – 100). Именно такой путь и предстояло пройти «мещанину» Г.
«вы заставляете слишком много говорить о себе, вам нужно стушеваться» (франц.).
Фет ошибается: Кавелин окончил университет в 1839 г., а семейные вечера у Н. И. Крылова начались в 1842 г., в это же время Г. познакомился с семьей С. Г. Корш. Кавелин в 1842–1843 гг. был в Петербурге и лишь в конце 1843 г. вернулся в Москву; именно с этого времени, давно уже кончив университет, он стал посещать семейный дом Н. И. Крылова, а затем и дом Коршей (см. в наст, томе «Листки из рукописи скитающегося софиста»).
Имеется в виду герой оперы Дж. Мейербера «Роберт-дьявол» (1831); упоминаемые ниже Алиса и Бертрам – также персонажи этой оперы.
ты нежный цветок! (нем.).
Именно с осени 1839 г. Белинский и перешел в этот журнал.
Белинский на самом деле с первых своих крупных статей, с «Литературных мечтаний» (1834), уже выступал против псевдоклассиков, но конечно же не причислял к ним Ломоносова и Державина, к кому можно приложить термин Фета «псевдоклассический», судя по дальнейшему изложению.
«Уже врата отверзло лето» – первая строка ломоносовской «Оды на день тезоименитства его императорского высочества государя великого князя Петра Феодоровича 1743 года»; «И Тавр и Кавказ в Понт бегут» – 94-я строка той же оды.
Фет получил единицу на выпуском экзамене второго курса по политической экономии, поэтому остался на второй год. Фет объяснял провал придиркой проф. А. И. Чивилева на экзамене, местью за непосещение лекций.
На самом деле жена дяди Г. – Варвара Сергеевна, урожденная Нефедьева.
Фет неточен: дядя Г. владел наследственным имением Иринки (Аринки), Владимирской губ.
На самом деле цесаревич (будущий Александр II) приехал со своей невестой прямо из Варшавы в Петербург, где и состоялось 16 апреля 1841 г. бракосочетание; в Москву же вся царская семья во главе с Николаем I приехала уже из Петербурга 14 мая (см.: Татищев С. С. Император Александр И, т. I. Изд. 2-е. СПб., 1911, с. 102–103). В Петербурге жене наследника была назначена царем русская свита, поэтому дядя Фета никак не мог приехать из Германии свитским офицером; видимо, многое в этом эпизоде выдумано Фетом с целью повышения своего социального престижа.
Гостиница Шевалдышева помещалась на месте нынешнего дома № 12 по ул. Горького; здание не сохранилось.
Мать Фета еще до его рождения по непонятным причинам бежала из Германии с русским офицером А. Н. Шеншиным, бросив мужа и малолетнюю дочь Лину; вероятно, дядя Фета, брат матери, опасался, что неожиданный смелый приезд Лины в Россию и свидание с новой семьей матери может вызвать напряженные отношения.
У В. П. Боткина было пять младших сестер, из них самая старшая, Мария (1828–1894), станет женой Фета.
Фет, не очень удачно выразившись, хотел сказать, что до его женитьбы на сестре В. П. Боткина они были знакомыми, затем же стали родственниками.
Это ценное в своей единственности признание, проливающее свет на творческую историю ранних стихотворений Фета.
… Назимов вышел в отставку… – Неточно: он был переведен правителем канцелярии попечителя графа С. Г. Строганова (Материалы, с. 323).
Судя по дальнейшему изложению, Фет спутал последовательность служб Г.; на самом деле вскоре после окончания университета Г. стал библиотекарем (с 22 декабря 1842 г.), а затем уже секретарем правления (с 6 сентября 1843 г.).
Такое стихотворение Г. неизвестно.
Ср. в повести «Один из многих»: Званинцев, воспитанник масона, имеет «неприятную манеру» (для Севского) «пожимать указательным пальцем чужой пульс».
Ср.: «Перед праздниками ходил он в церковь к всенощной, и раз, когда он, вставши на колена, до самого пола преклонил свою голову, он услыхал над самым ухом шепот Фета, который, пробравшись в церковь незаметно, встал рядом с ним на колена, также опустил свою голову и стал издеваться над ним, как Мефистофель» (Полонский, 661).
Впервые: Рус. вестник, 1881, № 11, с. 233–238. Перепечатано: Воспоминания, с. 415–429. Рассказ Фета посвящен эпизоду, относящемуся к 1856 г., когда он, служа в гвардии, отпросился в годовой отпуск; в это время Г. тяжело переживал безответную любовь к Л. Я. Визард и создавал свой цикл стихотворений «Борьба», куда входит его знаменитая «Цыганская венгерка».
Заключительные строки из стихотворения Пушкина» «Красавица» (1832).
Строфа из стихотворения Лермонтова «Есть речи – значенье…» (1840).
Источник выражения не обнаружен.
Имеется в виду библейский текст: «Что было, то и есть и будет» (Екклезиаст, гл. 1, ст. 9)_. Ср. в стихотворении Н. М. Карамзина «Опытная Соломонова мудрость, или Выбранные места из Екклезиаста» (1797): «Ничто но ново под луною: Что есть, то было, будет ввек».
