Косинов заметил, что его друг как-то посуровел, даже морщинки на лбу появились: он уже испытал бой.
Летчики 125-го бомбардировочного авиационного полка с первых дней войны начали наносить удары по вражеским войскам.
...Шел шестой день войны. После выполнения боевого задания Семен развернул только что полученную газету. В ней он прочитал заметку о подвиге экипажа самолета, которым командовал капитан Николай Гастелло. Позвал товарищей. Первым подошел Черных.
- Что пишут в газетах, секретарь? - спросил он у Семена.
- Вот, читай!
Склонившись через плечо друга, Иван стал читать.
- Да-а-а! - многозначительно проговорил он.
Они посмотрели друг другу в глаза, словно спрашивая: "А как бы поступили мы?" Именно тогда молчаливо приняли они решение, самое главное, самое важное. Позднее, в беседе с товарищами, Черных скажет:
- Если придется погибать, то постараюсь, чтобы моя жизнь обошлась фашистам как можно дороже.
В июле 1941 года Семен Косинов сообщал сестре Пелагее Кирилловне: "Я уже уничтожил не один десяток гитлеровских гадов, в бою был ранен, но рана заживает. Вернусь в часть и буду снова бить фашистов, до полного их уничтожения".
Когда Семен возвратился в полк, Иван Черных показал ему новый самолет. Это был пикирующий бомбардировщик Пе-2, поступивший на вооружение полка в августе 1941 года.
Ивану Черных и Семену Косинову новый самолет понравился, и они целыми днями пропадали на аэродроме. Дотошно изучали боевые друзья новую машину и скоро освоили ее так, что стали чувствовать себя в ней не менее уверенно, чем в СБ.
Наступила осень. Фашистские полчища рвались в глубь нашей страны. В сентябре полк был переброшен на аэродром под Ленинград. В этот период бои здесь достигли наивысшего напряжения. Фашистские войска замкнули с суши кольцо окружения Ленинграда, подошли к Пулковским высотам.
Но наши войска упорно сражались на каждом рубеже, буквально за каждый метр земли. В эти тяжелые бои включились и летчики полка.
Герой Советского Союза, бывший командир полка генерал В. А. Сандалов рассказывает:
- Не было дня, чтобы экипаж младшего лейтенанта Черных не вылетал на задания. Да у меня не было и повода не выпускать его: Черных, Косинов и Федотов рвались в бой, а воевать они умели. Много раз я летал вместе с ними и видел, что экипаж всегда действовал отважно. К декабрю 1941 года на его счету имелось более шестидесяти боевых вылетов. Все они совершались в самых сложных условиях: в двадцати двух вылетах бомбардировщик подвергался атакам истребителей, а в остальных - сильному обстрелу зениток.
Всем особенно запомнился день 6 ноября. Из показаний пленных и добытых нашей разведкой документов командование фронта узнало о намерении фашистских заправил сорвать празднование в Ленинграде годовщины Великого Октября. Сбитый фашистский летчик заявил, что Гитлер отдал приказ 7 ноября бомбежкой и артобстрелом превратить город в руины.
Наш воздушный разведчик сфотографировал два вражеских аэродрома, на которых находилось большое количество бомбардировщиков. Сведения подтвердились. Наше командование решило опередить противника.
Полк пикирующих бомбардировщиков первым наносил удар. Майор Сандалов, да и все летчики полка тот район знали хорошо. Дважды летал туда и экипаж Черных. Но на этот раз задание было особенно важным, да и условия для его выполнения сложились непростые. Совершенно естественным было предположить, что при таком сосредоточении самолетов на одном аэродроме противник постарается создать и усиленное его прикрытие. Так оно и было. А тут еще и погода ухудшилась: сплошная облачность, снежные заряды.
Майор Сандалов, возглавлявший полк, решил перехитрить врага. Он повел группу не прямо к цели через линию фронта, а сначала в сторону Финского залива, потом повернул к берегу. Таким образом, бомбардировщики оказались во вражеском тылу, к тому же они большую часть маршрута летели в облаках. Конечно, не легко выдержать такой курс, зато хитрость удалась: противник не ожидал удара советских самолетов из своего тыла. Пикировщики спокойно вышли на цель и нанесли меткий и сокрушительный удар. Даже расчеты зенитных орудий спохватились лишь тогда, когда начали рваться бомбы. Вслед за бомбардировщиками по аэродрому "прошлись" еще и штурмовики, горели десятки машин, раздавались сильные взрывы.
Наши летчики еще точно не знали, сколько самолетов они уничтожили. Но море огня, бушевавшее на аэродроме, убедительно говорило о силе удара. Когда самолеты приземлились, все летчики собрались вместе и стали поздравлять друг друга.
Поздравлять было с чем: 6 и 7 ноября фашисты не смогли бомбить Ленинград. Наоборот, гитлеровцы вынуждены были на своих аэродромах растаскивать обломки покореженных и сгоревших "юнкерсов".
Под Ленинградом фронт стабилизировался. Но все сильнее разгорались бои в районе Тихвина.
8 декабря наши части после тяжелых боев вернули Тихвин. Наступил перелом и на Волховском участке, фашисты покатились назад, неся большие потери. Однако гитлеровское командование не хотело смириться с провалом своих планов и накапливало силы, создавало "клин" для нового удара.
16 декабря 1941 года младший лейтенант Владимир Ромашевский во время воздушной разведки в районе станции Чудово обнаружил большое скопление вражеских войск. Они сосредоточивались здесь для нового удара на север. Нужно было помешать осуществлению замыслов гитлеровцев.
Командир 125-го бомбардировочного полка майор А. Свинин (неделей раньше В. А. Сандалов был назначен командиром дивизии) приказал выполнить эту задачу экипажам старшего лейтенанта В. Солдатова и младшего лейтенанта И. Черных.
Летчики встретили приказ с энтузиазмом. Они знали, что задача им поставлена сложная, и тщательно готовились к вылету. Готовился и сержант Назар Петрович Губин, заменивший в экипаже Ивана Черных раненого стрелка-радиста Федотова. Раньше Губин, работал оружейным мастером, подготавливал оружие самолета - заряжал пулеметы, подвешивал бомбы. Выполнял он свое ответственное дело исключительно добросовестно, но не был им доволен: комсомолец, бывший шахтер, он хотел лично бить фашистов, поэтому каждый день просил командира назначить его в экипаж стрелком-радистом. Эту специальность сержант давно освоил: с помощью товарищей хорошо изучил радиостанцию, а оружие знал в совершенстве, метко стрелял из пулемета. В рапорте командиру Губин писал:
"Заверяю вас, что у меня хватит сил и воли в любую минуту отразить атаки врага. Буду драться до тех пор, пока бьется мое комсомольское сердце, а если понадобится, то отдам свою жизнь за Родину".
В первом же вылете Назар проявил себя умелым и стойким воином, под стать другим членам экипажа. Теперь предстоял его пятый боевой вылет.
