Сегодня все это имеет менее драматическую окраску, потому что мы более зрелые, но все повторяется. Я чувствую, что выполнил часть долга, который связывал меня с кубинской Революцией на ее территории, и прощаюсь с тобой, с товарищами, с твоим народом, который уже стал моим.
Я официально отказываюсь от своих обязанностей в руководстве Партии, от своего поста министра, от звания команданте, от моего кубинского гражданства. Официально меня ничто больше не связывает с Кубой, кроме лишь связей другого рода, которые не могут быть уничтожены как официальные бумаги.
Подводя итог своей жизни, я считаю, что работал достаточно честно и преданно, чтобы укрепить победу Революции. Моя единственная серьезная ошибка заключается в том, что я не верил в тебя больше с самых первых дней в Сьерра-Маэстре, что я недостаточно быстро оценил твои качества вождя и революционера.
Я прожил замечательные дни, и рядом с тобой я ощущал гордость от того, что принадлежал к нашему народу в самые яркие и трудные дни карибского кризиса. Редко государственный деятель смог заблистать так ярко, как в эти дни, и я горжусь также тем, что последовал за тобой без колебаний, что мыслил так же, как ты, так же видел и так же оценивал опасности и великие принципы.
Моя скромная помощь требуется в других странах мира. Я могу сделать то, в чем тебе отказано, оттого, что ты несешь ответственность, будучи во главе Кубы, и пришел час нам расстаться.
Знай, что я делаю это со смешанной радостью и горем: я оставляю здесь самые чистые мои надежды созидателя и самых дорогих среди тех, которых я любил… и я оставляю народ, который принял меня как сына, это будет составлять часть моей души. На новые поля сражений я унесу веру, которую ты в меня вдохнул, революционный дух моего народа, чувство, что я выполняю самый священный свой долг: бороться против империализма везде, где он существует. Это укрепляет мою решимость и сторицей излечивает всякую боль.
Я повторяю, что снимаю с Кубы всякую ответственность, за исключением ответственности, связанной с ее примером, и если последний час застанет меня под другим небом, моя последняя мысль будет об этом народе, и в особенности о тебе; я признателен тебе за твои уроки и твой пример, и я постараюсь остаться верным им до конца, я всегда отождествлял себя с внешней политикой нашей Революции и продолжаю это делать; и повсюду, где я буду находиться, я буду чувствовать в себе ответственность быть кубинским революционером; и буду действовать как таковой; и я не оставляю своим детям и своей жене никакого имущества и не сожалею об этом: я рад, что это так; и я ничего не прошу для них, потому что Государство даст им достаточно, чтобы жить и получить образование.
Мне много есть что сказать тебе и нашему народу, но я чувствую, что слова не нужны, они не могут выразить то, что я хотел бы, и не стоит зря переводить бумагу.
Да здравствует победа! Родина или смерть!
Обнимаю тебя со всем революционным пылом.
Че»
Детям:
«Дорогие Ильдита, Алейдита, Селия и Эрнесто!
Если когда-нибудь вы прочтете это письмо, значит меня не будет среди вас.
Вы мало что вспомните обо мне, а малыши не вспомнят ничего.
Ваш отец был человеком, который действовал согласно своим взглядам и, несомненно, был верен своим убеждениям.
Растите хорошими революционерами.
Учитесь много, чтобы овладеть техникой, которая позволяет овладевать природой. Помните, что самое главное — это Революция, и что каждый из нас, взятый в отдельности, ничего не значит.
Особенно будьте способны самым глубоким образом почувствовать любую несправедливость, совершаемую где бы то ни было в мире. Это самое прекрасное качество революционера.
До свидания, детки, надеюсь вас еще увидеть. Крепко целую.
Папа»
В согласии с Фиделем, который щадит советские интересы, Че выбрал Бельгийское Конго покойного Лумумбы[30], чтобы попробовать разжечь Вьетнам в Африке. Те, кто задают себе вопрос о причине этого предназначения, находят часть ответа в речи, которую он обрушил на ООН в Нью-Йорке.
— Я хотел бы специально сослаться на печальный случай с Конго, единственный в истории современного мира, который показывает, как могут с абсолютной безнаказанностью, с самым неслыханным цинизмом злоупотребить правом народов. Прямыми мотивами всего этого являются огромные богатства, которыми располагает Конго и которые империалистические нации хотят удержать под контролем.
И он обрисовал политическую ситуацию:
— Как можно забыть способ, которым была предана надежда, которую заронил в ООН Патрис Лумумба? Как можете вы забыть маневры, предпринятые для оккупации этой страны войсками ООН, — что не помешает врагам великого патриота безнаказанно свирепствовать? Как можете вы забыть, господа делегаты, кто пренебрег авторитетом ООН в Конго, и не из-за патриотических причин, а в силу борьбы между империалистами, Моис Чомбе, начавший при бельгийской поддержке отделение Катанги? И как расценить, как объяснить, что в результате всех этих действий ООН, Чомбе, изгнанный из Катанги, возвратился хозяином в Конго? Кто сможет отрицать грустную роль, которую империалисты заставили играть ООН?
И провел щеткой по шерсти русского медведя, чтобы заблестела:
— Вот почему правительство Кубы поддерживает четкое отношение Советского Союза в его отказе платить за преступление.
На самом деле устранение Патриса Лумумбы, руководителя третьего мира, уважаемого молодой Кубинской революцией, более всего мотивировало африканский ангажемент Че, когда лумумбист Гастон Сумиалот прибыл искать поддержку в Гавану для своего восстания против трио у власти в Киншасе Моиса Чомбе, Жозефа Касавубу и Жозефа Мобуту. Это позволит кубинцам во второй раз войти в Африку после помощи, оказанной ими молодой Алжирской республике в ее пограничном конфликте с Марокко.
Приготовление Че к отъезду в Конго — Киншаса — где умение говорить по-французски ему будет необходимо, — происходит при поддержке секретных служб Фиделя. Ею руководит румын Мануэль Пинейро, Барба-Роха, «Красная Борода», который в 1955 году женился на Лорме Бурдсаль, хореографе современного балета, с которой он познакомился в Нью-Йорке и которая обосновалась в Гаване, где и сейчас дает уроки танца. Благодаря ему Че больше узнает о баталии, которую ведут левый Пьер Мулеле и проколонизатор Моис Чомбе. С перспективой даже встречи с президентом французского Конго Масемба-Дебатом, предполагая предложить ему услуги.
