Восстание Гальбы встревожило Нерона больше, чем восстание Виндекса. Наместник, действительно, [423] командовал легионом: его бунт был примером для войск регулярной армии. Гальба набрал еще один легион среди римских граждан Испании: VII легион и образовал что-то вроде двора и сената, состоящих из знатных романизированных персон. Он избежал покушения, организованного правительством Рима, но особенно его взволновало поражение Виндекса. Монеты, отпечатанные в этот период, акцентируют внимание на солидарности между Галлией и Испанией; на одной стороне изображены бюсты представителей двух стран, лицом к лицу и между ними фигурка Победы и подпись «Соглашение между Испанией и Галлией». Пропаганда Гальбы представляла восстание как выражение недовольства всех слоев общества против тирании Нерона, мучителя Империи. На других изображен гений римского народа Марс-Победитель и Свобода с надписью «Свобода римского народа». Поражение Виндекса толкнуло Гальбу на поиски поддержки Вергилия, которой ему не хватало, но напрасно. Однако в Риме и других местах Икел и его люди не дремали, и когда Нерон был низвергнут, провозгласили императором Гальбу.
Восстание в Римской Африке, организованное Луцием Клавдием Мацером, легатом римского легиона в Африке, было обязано коалиции, созданной [424] против Нерона. Это восстание, которое должно было вовлечь другую фракцию действующей армии, уничтожило один из основных источников снабжения в столице. После поражения Виндекса Мацер официально объявил восстание, отправил проконсула, укрепил контроль за своей провинцией и провозгласил, что не будет подчиняться ни Нерону, ни Гальбе. Мацер мечтал подчинить Рим, используя нехватку продовольствия. Он дал понять, что признает только власть сената и кивал на статус Сицилии. Он не скрывает своих республиканских убеждений: монета, выпущенная в Карфагене, изображая его, подчеркивает верность сенату, на другой стороне — галера и упоминание об Африке. Мацер не был республиканцем и страстно желал вступить на трон или искал возможность продать как можно дороже свою поддержку, претендуя на лучшее место. Он располагал, правда, только слабыми военными силами, настолько слабыми, что после смерти Нерона у Гальбы не было никаких сложностей с его устранением, и он приказал его убить.
Эти восстания подняли против Нерона только часть армии. Но факт состоит в том, что взбунтовались легионы. В прошлом в заговоры вступали только сенаторы, всадники или легаты. [425] Дурной пример заразителен. Нерон не мог рассчитывать на военачальников, таких как Вергиний и Веспасиан. Их двусмысленное поведение было похоже на нейтралитет, граничащий с предательством.
Хроника предательства следующая: в феврале обмен письмами между Виндексом и Гальбой; между 9 и 12 марта бунт Виндекса: немного раньше Нерон приказывает убить Гальбу; 19 марта в Неаполе император узнает о восстании Виндекса; в конце марта новый обмен письмами между Виндексом и Гальбой; 27 марта Нерон узнает о неудачной попытке уничтожить Гальбу и возвращается в Рим; 2 или 3 апреля восстание Гальбы; 7 и 8 апреля Нерон узнает о предательстве Гальбы, потребовалось, однако, около пяти дней, чтобы новость достигла Рима.
Нерон знает, что у Виндекса незначительные военные регулярные силы, и вспоминает, что в 21 году римляне легко разбили восставших галлов, подстрекаемых Флором и Сакровиром. Нерон все еще в Неаполе, не меняет своих привычек: застолья, спектакли, игры. Он почувствовал волнение только 27 марта, через восемь дней после того как узнал о восстании Виндекса. Тогда он принял меры, чтобы прекратить бунт, и быстро вернулся в Рим. Он узнает, что его прокураторам не удалось убить Гальбу. Больше того, император знал о тайных переговорах Виндекса с Гальбой. Все шло к тому, чтобы Гальба [426] примкнул к восстанию и увлек за собой часть легионеров.
В письме в сенат Нерон отвергает оскорбительные нападки Виндекса и призывает отомстить за него и Отечество, осудив мятежи и пытаясь обезвредить механизм их возникновения. Но все это не мешает ему продолжать жизнь кифареда.
Когда новость об измене Гальбы дошла до него официальным путем, император потерял всякую надежду увидеть Испанию успокоенной. Настоящий гистрион, он рухнул как мертвый, не произнеся звука, а когда опомнился, то разодрал на себе одежду и начал биться головой о стену, громко жалуясь на свои несчастья. Наконец, он понял, что мятеж Гальбы — это решающий переворот. Он обезумел. Говорят, что у него был план убить всех изгнанников и всех живущих в Риме галлов и сжечь город. Он лихорадочно принимается за военную подготовку, собирает войска, которые должны были участвовать в экспедиции на Кавказ, и образует новый легион из римских граждан и моряков Мизен. Вольноотпущенники Рима также призваны выполнять второстепенные задачи легиона. Командование северными войсками Италии, предназначенными для постоянной кампании в Галлии или Испании, было доверено Рубрию Галлу и Петронию Турпилиану. Убедившись, что война неизбежна, он сместил обоих консулов раньше срока и сам занял их место, сославшись на предсказание, что Галлию сможет [427] завоевать только консул. Такого не встречалось со времен Помпеи. Нерон таким образом привлекал внимание к серьезности положения: захватив консулат, он хотел подчеркнуть значение, которое придавал древней магистратуре, и убедиться в законности требований, выдвигаемых против существующих порядков. Он потребовал исключительных финансовых контрибуций, чтобы субсидировать войска, и забрал часть денег, которые дал грекам. Нехватка продовольствия возмутила весь Рим, но император оставался таким же безрассудным. Его враги рассказывают о нем небылицы и распускают слухи, что императора охватывают зловещие предчуствия. И вот 15 мая Рима достиг слух о новом успехе Вергилия против Виндекса в Безансоне.
Несмотря на удовлетворение, Нерон не смог воспользоваться этим успехом, чтобы нейтрализовать оппозицию, которая продолжала увеличиваться в Риме. Клеветнический ропот охватил население. Нерону сообщили о новых поражениях в армии, поговаривали, что восстал флот в Египте. Галот и Нимфидий Сабин распространяли ложные слухи, чтобы убедить императора в том, что его покинула вся армия, что не соответствовало действительности. Преувеличивали колебания Александра. Преувеличивали двусмысленность высказываний Вергиния и широко распространяли его последние заявления и утверждения, что сенат и римский народ должны назначить нового императора. Это был откровенный бунт. [428]
