Девушки обшарили их карманы. Забрали личные удостоверения, документы из портфеля полковника, оружие и, никем не замеченные, удалились…
Эта героическая тройка действовала в Братиславе безотказно почти всю зиму с 1944 по 1945 год. Но в феврале фашистские ищейки не без помощи местных коллаборационистов-предателей всё же выследили патриотов.
Их арестовало местное отделение гестапо.
Горе, что больное сердце, всегда напоминает о себе, а беды парами ходят. Начались «допросы с пристрастием». Но девчата молчали…
Слово Святогорову:
…
«Поставив на ноги всё братиславское подполье, мы всё же сумели, подкупив за огромную сумму охрану, вырвать Гелену и Боришку из рук гестапо. А вот Яна спасти не смогли: он был сразу же после ареста переправлен в следственный изолятор государственной политической полиции города Брно и там немедленно расстрелян. Мы все были потрясены гибелью нашего друга — активнейшего разведчика и веселого человека».
Немцы боялись хитрости и дерзости партизана, а также его связей с товарищами по подполью. Его друзья по оружию в любую минуту могли прийти на помощь арестованному в Братиславе, как пришли и вырвали из плена его подруг. Только этим можно объяснить срочность его перевода в более благополучный для их понимания город Брно. Там фашисты и расстреляли героя.
* * *
Часто можно услышать, что у войны не женское лицо. Воевать — это удел, мол, сильного пола — мужчин: они ратники, они бойцы-защитники, это их судьба и доля брать в руки оружие. Но войны бывают разные: захватнические — несправедливые и освободительные — справедливые.
Волна патриотизма в справедливых войнах поднимает на свой гребень весь народ — мужчин и женщин, детей и стариков. Здоровых и даже больных. А потом она всей своей мощью накатывается на неприятеля, чтобы смыть, вымести и отбросить его со своей территории.
Существуют, как говорил Ш. Монтескье, только два вида справедливых войн: когда люди сражаются, чтобы отразить нападение врага, или когда идут на помощь союзнику, находящемуся в опасности. В такой опасности порабощения нацистами находилась Словакия.
И Красная Армия пришла на зов о помощи братьев-славян, сначала десантниками в роли разведчиков и диверсантов, а потом и регулярными войсками, очистившими родные земли от коричневой скверны.
А в Словакии за свое освобождение, как говорится, встали и стар и млад. На освободительную борьбу поднялись и гражданское население, и военнослужащие Словацкой армии.
В часы относительного спокойствия, перед коротким сном на топчане из еловых веток Зорич часто обращался к философским вопросам, плотно вплетенным в жизненную основу. Который раз к нему в голову заползала мысль — он опять задумался над понятием войны:
«Интересная штука — война по своему включению и вовлечению в неё широких масс. Война — это своеобразная акция, когда благодаря или вопреки здравому смыслу люди, которые не знают друг друга, друг друга убивают ради славы и выгоды других людей, а те, которые знают друг друга, почему-то друг друга не убивают.
Это было так всегда в прошлом и так будет в будущем. Настоящее лишь подтверждает этот аргумент».
И всё же о женщинах на войне есть ещё один сюжет, о котором рассказывал Зорич.
Слово Святогорову:
…
«Конечно, отправляясь на диверсии, мы женщин с собой не брали: по мере сил берегли их. Но случались задания, которые могли выполнить только они. Сколько милых и подлинно героических женских лиц встает передо мной, когда я вспоминаю те грозные годы, наполненные героизмом и наших женщин!
Вот Женя Редько — тихая, застенчивая и вся какая-то домашняя. Казалось, снежинки застывали в воздухе, слушая, как она поет родные украинские песни. Да и сама была будто из песни. „Чорнии бровы, карии очи — тэмни, як ничка, ясни, як дэнь…“ — это именно о ней.
И чего греха таить, мы часто, очень часто использовали для дела её привлекательность, словоохотливость и красоту. Равно как и её знание немецкого языка, которым Женя владела в совершенстве.
Работала она обычно в паре со словаком Войтой Свободой. Вдвоем наведывались, к примеру, в УШБ — управление государственной безопасности правительства Тиссо, где у Евгении был сонм поклонников, и среди всеобщего веселья добывали там ценные сведения и документы, различные бланки и даже печати.
А потом вооруженный подлинными образцами наш Володя Степанов изготавливал такие пропуска и прочие „бумаги“, что даже опытному шпику не подкопаться».
* * *
Однажды, это было в начале 1945-го победного года, на имя майора Зорича из Центра пришла шифрограмма, в которой говорилось, что для штаба 2-го Украинского фронта срочно «нужен язык», причем желательно секретоноситель солидного уровня в смысле звания и занимаемой должности. За ним прибудут специальные представители штаба фронта.
Зорич понимал, что для такого уровня советского штаба нужен не взводный и не ротный офицер, а птица штабная, да и званием не ниже полковника.
«Конечно же, представителям армейской разведки надо передать полковника или генерала, — размышлял Зорич. — Штабу фронта необходимы не тактические знания плененного фашиста — солдатика или младшего офицера, а человека с багажом военно-стратегических проблем в вермахте или в партийно-политическом руководстве. Для этой цели подходил или строевой старший офицер, а лучше — штабной. Придется подключать нашу парочку. Только она сможет провернуть эту операцию».
Слово Святогорову:
…
«Выполнение этого сложного задания я возложил на Женю и Войтеха, опять-таки рассчитывая на чары этой прекрасной девушки.
Вскоре в немецком казино Злате-Моравце появилась прекрасная пара: респектабельный и в меру ревнивый красавец Войтех со своей обворожительной и столь же легкомысленной подругой Эжени.
Конечно же, молодая прелестница была не прочь пофлиртовать с немецким офицером, подразнив при этом своего не в меру горячего жениха. Так продолжалось несколько вечеров, пока в поле зрения разведчицы не попал сухощавый пехотный оберст по имени Эрих Крамер. По его чванливому самодовольству, по отношению к нему других офицеров Женя поняла — это именно то, что надо.
Несколько кругов огненного вальса, а главное, ободряюще-интимных слов юной красавицы настолько вскружили голову немолодому, спесивому полковнику, что он сразу же предложил ей где-нибудь уединиться.
Однако, возразила девушка, скоро комендантский час. А ещё важнее то, что её тетка, у которой в Недановцах она живет, весьма строгих правил и, значит, задерживаться надолго — ни-ни-ни.
