— Она сильно расстроена. Плачет.
Елена фон Т. была только недавно прислана в наш госпиталь, и она быстро стала любимицей всего персонала. Хирурги были очень удовлетворены её работой. Она имела опыт и готова была помочь любой сестре. Пациенты говорили: «Она просто ангел». Она и выглядела как ангел, с её светлыми волосами и прекрасным, точёным лицом. Тактичная и скромная, она не принимала участия в сплетнях, как это обычно водится в больницах. Все юные врачи были влюблены в неё и напрасно пытались за ней ухаживать. Она много читала, и время от времени просила у меня медицинские книги. Она, видимо, была из зажиточной семьи, но никто про неё не знал ничего.
— Она — наша загадка, — постоянно повторял молодой хирург Полевицкий. — Пусть так ею и останется.
И вот она сидела в моей комнате и горько плакала.
— Я должна сейчас же уехать из госпиталя, — жалко пробормотала она.
— Почему? — спросил я её.
Она не ответила.
— Из-за доктора Бетвугина?
Она кивнула.
— Так вы его знаете.
— Да. Он мой муж, но…, — она поправилась, — Мы разошлись.
— Сколько вы были замужем?
— Три года.
— Он кажется обаятельный человек.
— О, да. Но…
И запинаясь, но постепенно оживляясь, она рассказала мне историю их странных отношений с Бетвугиным.
Её отец был уголовным адвокатом, человеком весьма образованным, но очень деспотичным по натуре. «Он был деспотом и управлял семьёй железной рукой», — сказала она.
Он обожал её, свою единственную дочь, но он замучил её своими требованиями. Жену свою, он вообще низвёл до уровня несопротивляющегося существа. «Она никогда не осмеливалась выразить своё мнение или желание. Она была очень несчастлива, моя мама, и я очень любила её. Она дрожала в его присутствии и боялась произнести слово. Когда мне было десять лет, она приняла яд и умерла у меня на руках».
Хотя Елена была очень юной, чтобы понять запутанность отношений её отца и матери, она тем не менее поняла, что в основе такого отношения отца лежит извечная история ревности. По-видимому, её мать любила молодого бедного деревенского доктора, но её родители заставили её выйти замуж за старого, но богатого юриста.
— Ваш отец изменился после самоубийства матери? — спросил я.
Елена снова начала плакать.
— Только к худшему.
Теперь вся его привязанность старого человека, выплеснулась на неё. Для него теперь Елена была воплощением матери, которую он ненавидел и любил как безумный. Он не разрешал ей встречаться с молодыми людьми, ходить на вечеринки или даже в школу. Он нанял частных учителей и держал её всё время дома, пока он не был занят на работе.
— Я знала, что он любит меня, но я ненавидела этого человека, который убил мою мать.
Когда Елене было семнадцать лет, её отец заболел кишечной инфекцией, которая требовала срочной операции. Позвали доктора Бетвугина, который уже был известным хирургом. Её отец после операции вскоре умер. «А я, я влюбилась в молодого доктора».
По его совету она записалась в сестринскую школу при московской больнице. После двух лет ухаживания Бетвугин женился на ней.
— Он был женат до этого? — спросил я.
— Да…, — её голос заколебался. — Он был женат, его жена умерла за несколько месяцев до нашей свадьбы. Я не знаю причины её смерти.
В течение полугода ухаживаний Бетвугин был очень внимателен к ней.
— Да, он был очень внимателен, весёлый, галантный, очень лёгкий и приятный человек. Он старался предугадать и выполнить все мои желания. Он предоставлял мне полную свободу, и это очень мне нравилось. Он был совсем другой, нежели мой отец. Моя жизнь на протяжении этих шести месяцев была счастливой. Я был первый раз счастлива. Я дышала свободно.
Всё это закончилось в один день, когда они расписались. Тут открылась истинная натура Бетвугина. Он оказался вылитым отцом с его совершенно маниакальной ревностью. Елена сразу была лишена всех свобод и стала его рабой и собственностью. Она была шокирована такой переменой в своей личной жизни.
— Мне трудно описать свои чувства. Конечно я его любила… но что-то было сломано во мне, в моих чувствах по отношению к нему. Я была не согласна. Ночью рядом с ним у меня было такое чувство, что отец жив и лежит рядом со мной. Моя ненависть к отцу вернулась и направилась на человека, которого я обожала всего несколько недель назад. Возможно, я сама виновата, что влюбилась в него, а возможно, у меня комплекс насчёт свободы. Однако, это чувство сильнее меня.
Она сказала, что стала угрюмой и раздражительной. Она избегала его ласк, отказывалась выходить с ним и держалась от него подальше. Их брак разваливался. Неспособный понять её, он обвинил её в неверности. Он преследовал её с претензиями. Они постоянно ссорились. Он был груб и угрожал. Она была угрюма и замкнута в себе. Однажды, выведенный из себя, он дал ей пощёчину. На следующий день она ушла, забрав кое-какие свои вещи.
— Я уехала в Петроград и взяла распределение в этот госпиталь, и здесь я счастлива. Здесь я обрела покой. Но он нашёл меня.
— Вы по-прежнему его любите?
— Я не знаю, каким-то странным чувством мне иногда его не хватало. Но когда он теперь здесь, я в таком состоянии, что я не могу здесь оставаться. Я допускаю, что это всё моя ошибка, но что я могу сделать?
Я не мог предложить ей никакого решения. Ещё одна закомплексованная личность, расплачивающаяся своей личной жизнью за душевные раны, причинённые ей ещё в детстве.
— Я сделаю, что смогу, — ответил я ей. — Получить разрешение из штаба на ваш перевод, может занять несколько дней. На это время я дам вам больничный. Оставайтесь в своей комнате, можете даже кушать, никуда не выходя.
Затем немного смущённый официальностью своего голоса, я сказал:
— У нас у всех есть похожие проблемы. Нам будет грустно расстаться с вами. До свидания, госпожа Бетвугина.
Назавтра у меня не оказалось времени побеседовать с Бетвугиным, как я предполагал вначале. Привезли нескольких раненных, и он был в операционной целый день.
Бетвугин изумил нас своим хирургическим мастерством. Мы все готовы были признать, что он гениальный хирург. Исполнение удаления желудка было просто фантастическим. Когда он оперировал солдат с проникающими ранениями брюшной полости, у нас просто рты не закрывались. Он был быстр, точен и эффективен. В одном безнадёжном случае проникающего осколочного ранения живота он сделал одновременно удаление желудка и вывел наружу прямую кишку. Раненый был спасён.
Однако у Бетвугина было странное требование, чтобы всем пациентам удалялся аппендикс, независимо от их заболеваний. Это было его навязчивым желанием. Сначала это нас забавляло. Однако после того как он быстро сделал более десяти аппендектомий без всяких на то показаний, я решил поговорить с ним.
