Принц Тун и его жена Мария делали все возможное, чтобы окружить Софию, Макса и Эрнста любовью и вниманием; то же делала и их тетя Генриетта, которая стала им как вторая мать. София приводила в пример цыплят, которые лишились родителей и были взяты под опеку другой курицей, с явной аллегорией на их любимую тетю. Генриетта, как вспоминала внучка Макса, принцесса Анита, «пыталась успокоить детей после этой страшной драмы». Особенно нуждался во внимании и заботе Эрнст. Депрессия, потеря аппетита и частые болезни характеризовали годы, которые он провел после убийства родителей. Но в конце концов приспособляемость молодости и религиозная вера снова укрыли их души в защитный кокон, созданный не без помощи их родственников. Определенно, несмотря на постигшую их трагедию, «они должны были иметь счастливое детство», и Генриетта делала все, чтобы окружить их вниманием и поддержкой.
Дни проходили спокойно и в Вене, и в Артштеттене, но трое детей предпочитали проводить основную часть своего времени в Конопиште, который они считали своим настоящим домом. Частные репетиторы продолжали их учить: Макс и Эрнст готовились к экзаменам в венском Schöttengymnasium. Опровергая ходившие слухи о том, что Франц Фердинанд и София были тяжелыми работодателями, большинство их бывших работников и членов их семей остались и посвятили свою службу их детям, несмотря на некоторые финансовые затруднения. Безжалостный Монтенуово сообщил верному Яначеку, что его хозяин мертв и теперь он не мог считаться сотрудником императорской семьи. Он не только не мог больше рассчитывать на зарплату из Вены, но ему не стоило надеяться и на пенсию. Но Яначек не был сломлен этим бездушным решением и последовал за Максом, Эрнстом и Софией в Конопишт.
Конопишт оставался оплотом спокойствия во все более беспокойном мире. Европа сотрясалась в конвульсиях, множество молодых людей умирали в окопах и под градом артиллерийских снарядов. Но на расстоянии миллионов миль от этого, в удаленном лесистом уголке Богемии все так же благоухал розарий. Первые сироты войны, санитарные поезда, переполненные транспорты, увозящие солдат на верную смерть, появление продуктовых карточек… Европа менялась в результате хаоса, развязанного в Сараево.
Эрцгерцогиня Мария Тереза предвидела, к чему все это могло привести. Беспокоясь о судьбе своих пасынков, она решила, что пришло время обратиться к кайзеру. В июне 1914 г. кайзер и Франц Фердинанд провели два дня в Конопиште, любуясь розами и обсуждая стратегические альянсы, а также размышляли о будущем Макса. Война всегда приносила передел границ, и теперь идея Вильгельма II о том, что Макс может однажды стать правящим великим князем независимой Лотарингии, уже не казалась пустой болтовней за чашечкой чая. В 1916 г. Мария Тереза написала кайзеру письмо, мягко напомнив ему о той его идее, надеясь таким образом обеспечить детям безопасное будущее. Те историки, которые утверждают, что Вильгельм даже не потрудился дать на него ответа, не правы. Ему по-прежнему нравилась эта идея, но обстоятельства текущего момента сделали невозможным осуществить ее единоличным решением. Такой документ должен был подписать ряд официальных лиц, и вряд ли было возможно что-то решить до окончания войны. Мечта о новом великом княжестве пала жертвой политической целесообразности.
21 ноября 1916 г., после почти шестидесяти восьми лет пребывания на троне, в возрасте восьмидесяти шести лет умер Франц Иосиф. Одним из первых решений нового императора Карла стало увольнение Монтенуово. Затем он попытался исправить причиненный им вред. В 1915 г. Ярослав Тун представил императору предложение ввести новый герб для княжеского дома Гогенбергов, но Франц Иосиф отказал в предоставлении такого отличия детям его погибшего племянника. Карл оказался более сговорчивым, утвердил новый герб и повысил Макса до звания герцога, закрепив за Домом Гогенбергов право быть наследственными пэрами империи. Карл также стремился обеспечить будущее детей. После некоторых обсуждений он принял решение ликвидировать ежегодную стипендию, которую они получили из имперской казны, и взамен нее пожаловал им два доходных имения: старые охотничьи усадьбы Радмер и Айзенэрц с окружающими их лесами, богатыми дичью и древесиной. Что бы ни произошло в будущем, поступок Карла обеспечивал детей Франца Фердинанда и Софии вне зависимости от судеб имперской Австрии.
Карл проявил почти сверхъестественное предчувствие — через шесть месяцев империя Габсбургов оказалась на пороге катастрофы. Будучи глубоко религиозным человеком, Карл оказался несчастным императором — война, которую он унаследовал, глубоко противоречила его внутренним стремлениям. Его пацифистские наклонности, собственно говоря, его и погубили. К весне 1918 г. нехватка продовольствия, забастовки и волнения принесли свои плоды: русская революция смела правящую династию Романовых и Америка вступила в войну. Все это стало очень зловещим сигналом для центральных европейских держав. Надеясь спасти свою страну от ненужного кровопролития и свой престол от судьбы Романовых, Карл безуспешно попытался заключить сепаратный мир. Когда сведения об этом стали известны общественности, он все отрицал, но публикация его писем лишь изобличила его ложь и подогрела недовольство монархией.
В ноябре все подошло к своему концу: миллионы смертей, последовавшие за Сараево, нужно было остановить. В Берлине наступил хаос: 10 ноября накануне заключения соглашения о перемирии, прекратившем войну, кайзер Вильгельм II отрекся от престола и бежал в Голландию. Вена гудела, как растревоженный улей. 11 ноября члены правительства и военные чины прибывали во дворец Шёрнбрунн. Все настаивали на том, что Карл должен последовать примеру кайзера и отречься от престола. Услышав это, его жена Цита пришла в ужас. «Король не может отречься от престола! — настаивала она, — он может быть только низложен». Карл, спровоцированный своей женой, подписал документ, в котором он устранялся от дел управления государством, но не отказывался от престола и заявлял, что хотел бы снова вернуться в один прекрасный день.
Этот день никогда не настал. Австрия провозгласила себя республикой и, подобно гордым Габсбургам, русским Романовым и германским Гогенцоллернам, пала жертвой истории. София, Макс и Эрнст пережили многое: непростую жизнь в тени трона и смерть своих родителей, тяготы войны. Теперь, когда ушел их императорский покровитель и страна, в которой они родились, канула в забвение, они могли только гадать, какое будущее им уготовано.
Падение династии Габсбургов разрушило старые и привычные связи, удерживающие архаичную империю. Разрозненные народы и провинции, ранее привязанные к Вене только в силу сложившихся традиций и давних завоеваний, начали отделяться. Мало кто мог представить себе империю без Франца Иосифа, как и переход от монархии к республике. Однако революция оказалась более милосердной к Габсбургам, в отличие от их российских коллег, приговорив их к изгнанию, а не к смерти.
