Дмитрий Волкогонов - Ленин. Кн. 1

Ознакомительная версия.

Ленин чувствовал, что он должен быть в Петрограде, среди членов ЦК, всех тех, кто сегодня реально держит нити управления партией и другими массовыми организациями, которые находились под ее влиянием. Но вождь колеблется, он рассматривает разные возможности.

Ленин, получив согласие ЦК на приезд в Петроград, не хочет слишком рисковать. С приехавшим к нему Э. Рахьей Ленин тщательно определяет маршрут и порядок возвращения в столицу. Учитываются все мелочи и возможные случайности, которые могли бы сорвать операцию193. Как явствует из воспоминаний очевидцев, Ленин все время напоминал, что в случае угрозы его ареста иметь запасной вариант его быстрого ухода из Петрограда (лучше всего в Финляндию). После просчета разных вариантов Ленин на пригородном поезде прибывает в Петроград и останавливается на квартире МЗ.Фофановой (на Выборгской стороне). Конспирация устанавливается еще более строгая, чем в Разливе, Гельсингфорсе или Выборге. Накануне решающих событий Ленин хочет исключить любые случайности. По сути, с 7 октября Ленин берет главные рычаги управления партийной машиной в свои руки, руководя непосредственной подготовкой восстания194.

Ленин при случае подчеркивает, что «восстание, чтобы быть успешным, должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс»195. Ленин, где только может, на словах открещивается от бланкизма. И тем не менее это огромный заговор, трудно скрываемый и маскируемый, организуемый не по рецептам бабувистов, а по более совершенной методологии. Разве закрытая, секретная часть статьи-письма в ЦК «Марксизм и восстание» не говорит об этом? Указания о штабах повстанческих отрядов, распределении сил, захвата телеграфа, генштаба, аресте правительства, нейтрализации «дикой дивизии», налаживании связи управления и т. д. — азбучные бланкистские установки об организации восстания, носящего заговоршицкий характер196.

Спустя десятилетие после октябрьских событий А. Н. Потресов, выступая с регулярными статьями «Заметки публициста» в парижской газете «Дни», писал: октябрьское детище Ленина близко по родословной «не только с коммунистом Бабефом, но и с Робеспьером и его друзьями»197. Особенность этого заговора заключалась в том, что большевики почти ничем не рисковали, — столь была власть слабой и эфемерной. Правда, Керенский еще совершает какие-то судорожные движения, пытаясь оживить мертвеющие органы власти. 1 сентября 1917 года «Временное правительство объявляет, что государственный порядок, которым управляется Российское государство, есть порядок республиканский, и провозглашает Российскую республику». Власть передается для управления «пяти лицам из состава правительства во главе с министром председателем. Временное правительство своею главною задачей считает восстановление государственного порядка и боеспособности армии…»198.

По прибытии в Петроград Ленин настоял на уходе большевиков из Предпарламента, «чтобы не сеять иллюзий» у масс. Ленин никому не хотел отдавать свой главный козырь: обещание народу немедленного мира. Будучи неплохим психологом и отличным тактиком, вождь большевиков не видел достойных контраргументов своему замыслу. Он понимал, что народ пойдет не столько за большевиками, сколько за миром, представлявшимся в обыденном сознании как всеобщая панацея, универсальное избавление от бед и лишений.

Никто не хотел видеть, что Германия тоже стояла на пороге своего неминуемого поражения и, возможно, мир мог быть достигнут более быстро в условиях объединения усилий союзников. Но… большевики уже внесли идею немедленного мира в общественное сознание так глубоко, что никто не хотел ни ждать, ни думать, что будет после большевистского мира. Как писал А. Н. Потресов, «измученные многолетней войной рабоче-крестьянские, солдатские массы уже приняли как некое откровение ту проповедь немедленного мира и безотлагательной всеобщей дележки, которая демагогически раздалась из уст партии большевиков»199.

Ленинское давление — установка на немедленное восстание — начинает сказываться. Закрытое заседание Петербургского комитета РСДРП 5 октября одобряет предложение Ленина200. 7 октября Московский комитет РСДРП принимает резолюцию, поддерживающую курс Ленина на восстание201. Вождь большевиков понимает (сам он этого никогда не говорил), что от него самого сейчас в решающей мере зависит судьба восстания. Он должен непрерывно, неустанно, ежечасно подвигать все имеющиеся в распоряжении партии силы к вооруженному выступлению. В этом отношении характерна его статья «Советы постороннего», написанная 8 октября 1917 года, но которую по конспиративным соображениям признали нецелесообразной печатать немедленно (была опубликована 7 ноября 1920 года).

Ленин формулирует новый стратегический лозунг: «Переход власти к Советам означает теперь на практике вооруженное восстание». В статье-письме, конечно, говорится о необходимости захвата телефона, телеграфа, железнодорожных станций, мостов и т. д. Здесь он повторяет лишь свои старые указания. Новым является отношение Ленина к цене восстания. Он пишет, что стратегические пункты должны быть «заняты и ценой каких угодно потерь». «После захвата юнкерских школ, телеграфа, телефона и прочее, — пишет Ленин, — нужно выдвинуть лозунг: „Погибнуть всем, но не пропустить неприятеля“»202.

Конечно, любое вооруженное восстание — это почти неизбежные жертвы. Но поражает в ленинских указаниях максималистская диктаторская установка: достичь цели «ценой каких угодно потерь»…

Большевики всегда отличались безразличием к цене победы, цене войны, цене восстания. Главное, чтобы была достигнута цель. Любой ценой. Читая эти страшные строки Ленина, понимаешь, что подобная политическая линия и моральная установка стали определяющими у его соратников и учеников на долгие годы. В моем сознании при чтении ленинских «Советов постороннего» всплывают сталинские «добавления» к отдаваемым им во время Великой Отечественной войны 1941–1945 годов приказам. Например, его красноречивая собственноручная приписка: «Верховное Главнокомандование обязывает как генерал-полковника Еременко, так и генерал-лейтенанта Гордова не щадить сил и не останавливаться ни перед какими жертвами»203. Ленинская установка станет методологией его последователей на долгие годы. Человеческая жизнь для вождей — лишь статистическая единица: «ценой каких угодно потерь…».

Ознакомительная версия.