этот репортаж!».
Кстати, год спустя мой крёстный отец от журналистики Михаил Леонардович Арбатский, когда мы однажды в пятницу вечером по редакционной традиции закрылись на ключ в кабинете и выпивали водку, сказал, что очень удивился, когда я действительно принёс тогда репортаж, а не исчез навсегда, как это не раз случалось со студентами, пришедшими по чьей-либо протекции.
На третьем курсе я был уже штатным сотрудником газеты «Красное знамя», мои «опусы» – как любил говорить отец – регулярно публиковали, и я привык уже спокойно видеть свою фамилию на страницах газеты. Мне было тогда чуть больше 20 лет и нередко на предприятиях, на которых я оказывался для подготовки очередного материала – например, о ремонте ТЭЦ к новому отопительному сезону, взрослые люди из инженерного и управленческого состава удивлялись, услышав мою фамилию, мол, читая статьи в краевой газете, подписанные фамилией Холенко, всегда представляли себе возраст автора гораздо старше моих лет. Мне это льстило, поскольку я относил это к достоинству моих не по годам зрелых и логически выстроенных публикаций. Но это обстоятельство, как я сейчас понимаю, тоже относится к тем случаям, когда параллели пересекаются. Просто многолетние читатели краевой газеты помнили яркие и образные очерки, статьи и корреспонденции именно моего отца, которые публиковались за подписью Холенко ещё задолго до появления моих скромных опытов.
Из отдела промышленности меня вскоре перевели в агропромышленный отдел, которым руководила Елена Степановна Баркова – её я без преувеличения считаю своей крёстной матерью от журналистики. Когда я сдавал ей один из первых своих «сельскохозяйственных» материалов, то пожаловался, что очень трудно он мне дался. Она спокойно ответила: «Ничего, распишешься». И вскоре я действительно расписался – в отличие от предыдущих моих редакторов Елена Степановна совсем не правила мой авторский стиль, а редактировала – при необходимости – лишь сельскохозяйственные нюансы. Иногда, как мне казалось, она задумчиво смотрела на меня с доброй загадочной улыбкой. Почему – я догадался лишь спустя много лет, когда прочел у отца воспоминания о молодой и начинающей журналистке Лене Барковой, которая перед поступлением в университет работала под его началом в газете «Сельский труженик» в селе Яковлевке. Пересекаются параллели, пересекаются. Интересно, что именно в газете «Сельский труженик» была напечатана и моя первая в жизни заметка, изрядно исправленная моим отцом и подписанная «Андрюша Холенко, ученик 2 класса».
Не могу сказать, что отец учил меня писать – он никогда не давал каких-то особых практических советов на этот счет. Он учил меня читать – многие из книг, которые он упоминает в «Письмах из XX века», он давал читать и мне. Когда мы жили в Лесозаводске, и я только пошел в первый класс, он принёс мне толстую книгу Николая Носова о приключениях Незнайки и строго сказал: «Привыкай читать, каждый день – не меньше страницы. Буду проверять». Мне хотелось убежать с друзьями на улицу, но я вынужден был подчиняться отцовскому авторитету и через силу читать в день по странице. Потом – больше. А скоро читать стало так же интересно и естественно, как и с друзьями бегать по подворотням.
У отца всегда была большая библиотека. Личная библиотека – как он подчеркивает ещё в первом томе этой повести-эссе. На титульных листах некоторых книг, я помню с детства, он ставил штамп металлической строкой, отлитой в редакционной типографии на линотипе: «Книга Виктора Холенко». Его библиотека состояла не только из подписных изданий – дефицитных по тем временам для всех и доступных немногим сотрудникам редакций газет, но и из достаточно редких книг. Ещё в середине 70-х я с интересом «проглотил» книгу с названием «Команда Альфа. Исповедь бывшего солдата войск специального назначения армии США» – её дал мне отец. До недавних пор я вообще не знал, как пользоваться публичными библиотеками, в этом для меня никогда не было необходимости. Когда я дочитывал очередную книжку, то просто подходил к отцу и спрашивал: «Что ещё интересного можно почитать?». Он доставал с книжной полки первый том какого-либо нового для меня автора и протягивал мне. Так я прочел Рафаэля Сабатини с его капитаном Бладом, всего Конан Дойля, Вальтера Скотта, Александра Беляева, Алексея Толстого, Ивана Ефремова, Александра Грина и много других авторов приключенческих и исторических книжек, которых мы не проходили в школе и которые от этого были ещё интереснее. Став постарше, я и сам искал, чего бы почитать. Не скажу, что осилил всю подписку «Всемирной литературы», но книга «Метаморфозы или Золотой осёл» Апулея мимо меня не прошла. Как и прочитанная с интересом в детстве книжка по практической психологии и психиатрии.
Ещё отец научил меня самостоятельно искать ответы на возникающие вопросы задолго до появления поисковых систем типа Яндекс или Google. Иногда он оставался работать дома и что-то печатал на машинке. В такие моменты, когда он особенно был занят, мне обязательно надо было зайти в его кабинет и спросить: «Пап, а что означает (что бы то ни было)?». Он отрывал взгляд от листа с машинописным текстом, гасил сигарету в пепельнице и отвечал: «Возьми на полке словарь и прочти». Я так и делал, а со временем уже и сам не задавал вопросов, ведь Большой энциклопедический словарь, Толковый словарь Ожегова и другие словари всегда стояли на книжной полке.
Позже, когда я хорошо освоился в газетной журналистике, работал заместителем главного редактора газеты «Владивосток», много писал, как и все наши журналисты и часто публиковался, отец стал самым верным моим читателем. После выхода в свет очередной публикации он обязательно звонил мне во Владивосток из Лучегорска и говорил: «Прочёл твой материал – мне понравилось. Так держать!». И я точно знал, что он никогда не будет кривить душой и говорить что-то для красного словца. Мне тогда было около 30, а ему – как и мне сейчас: под 60.
В начале 90-х наша городская газета выросла в тираже и приобрела статус краевой, а мы начали создавать свою сеть штатных собкорров – собственных корреспондентов. Вряд ли я проявлял особенную инициативу, а по-моему и вовсе не проявлял из чувства ложной служебной этики, но редколлегия тогда во главе с Валерием Викторовичем Бакшиным – в 90-х бессменным главным редактором газеты «Владивосток» – единодушно решила поддержать кандидатуру именно Виктора Фёдоровича Холенко на должность собкорра по северным районам Приморского края. И в дальнейшем об этом никто не пожалел – его ценили за надежность и профессионализм. Так отец и я на несколько лет оказались в одной редакции, где формально его начальником был я – такое вот пересечение параллельных прямых,
