Тем временем турецкие корабли, не переставая, подвозили к Суджуку и Анапе новые воинские отряды. Российские агенты сообщали, что на побережье уже собралась не менее чем 25-тысячная армия. Ситуация оказалась тем более опасной, что при поддержке турок все кавказские племена, исповедовавшие ислам, невзирая на межплеменные противоречия, сплотились под знаменем имама для борьбы с русскими. Еще осенью 1789 года, находясь среди закубанцев, Мансур через торговых людей установил связи с киргиз-кайсацкими (казахскими) племенами, жившими в северо-восточной части Каспийского бассейна. Имам направил этим племенам письма, «в которых, — как указывал в своем рапорте от 5 мая 1790 года князю генерал-майор Брянчанинов, — между множеством лжепророческих, в рассуждении их закона, поучений, содержится поощрение и внушение киргизскому народу идти вооруженною рукою к Астрахани».
Призывы Мансура нашли отклик среди казахов. Так, в одном из донесений правителю Кавказского наместничества генерал-майору Брянчанинову уфимский губернатор генерал-майор Пеутлинг отмечал, что «из киргизских разных родов зломыслящие отправились к реке Волге для захвата наших людей и отгону скота». В Военно-Историческом архиве в Москве в фонде светлейшего князя Потемкина-Таврического имеются письма в переводе с татарского языка, адресованные Мансуром казахским племенам. В одном из этих писем после пространных богословских рассуждений Мансур призывает казахов к более решительным мерам в борьбе с русскими: «Итак, во-первых, надлежит вам, осадивши город Астрахань с четырех сторон, забрав скот их и имущество, требовать находящихся в городе правоверных мусульман, родственников ваших, с таковым настоянием, что без выручки их вы никуда от оного места не отступите. А потом добычу, разделя на пять частей, раздайте из оного бедным и неимущим; буде кто из ваших на то не согласится, то таковых гоните в Россию».
Понятно, почему Мансура так интересовала Астрахань — один из старейших торговых пунктов на Волге и Каспии. Город этот имел важное стратегическое значение и был связующим звеном на пути между Россией и Азией, Северным Кавказом и Закавказьем. Через Астрахань проходил путь, связывавший Россию с Кавказской линией. Она была также русским военно-административным и торговым центром в бассейне Каспийского моря. Здесь находились ближайшие к казахским племенам представители российской администрации. Этим объясняются призывы Мансура к казахам в первую очередь разгромить Астрахань. Парализовав с их помощью военное и экономическое влияние России в устье Волги, Мансур намеревался тем самым решительно ослабить ее влияние на Кавказе.
В середине 1790 года у влиятельных князей и владетелей Кабарды, Дагестана и Кумыкии опять стали появляться турецкие посланцы с деньгами, подарками и фирманами, в которых турки приглашали их к совместному выступлению против России. Тарковский шамхал Бамат сообщал генерал-майору И. П. Горичу, что от турецкого двора и верховного визиря через ахалцихского пашу Сулеймана в Дагестан посланы люди с письмами. Письма были направлены ханам Шекинскому, Шемахинскому, Карабагскому, уцмию Кай-тагскому, ему, шамхалу Тарковскому, а также другим владетелям Дагестана — Казикумухскому, Дженгутейскому, Акушинскому и Умма-хану Аварскому. В письмах сообщалось, что в города Суджук и Анапу отправлено большое число турецких войск с артиллерией, провиантом и денежной казной. Войска эти будут «иметь движение к городу Кизляру и сделают приступ». Всем закубанским народам также предписывалось, «собравшись, идти в Кабарду, и соединясь с турецкими войсками, вышеупомянутый город Кизляр атаковать».
В таком положении находилась Кавказская линия, когда командование ею принял генерал-поручик граф Антон де Бальмен, прибывший сюда, когда турки готовились перейти в наступление, рассчитывая на активную помощь кавказских народов, возглавляемых шейхом Мансуром. По отзывам современников, граф де Бальмен был человеком «просвещенным и мужественным», и от него ожидалось решительное изменение политики по отношению к горским народам, поворот ее от войны к сотрудничеству. Но случилось так, что сразу по приезде граф заболел и слег. Однако и в состоянии тяжелой болезни де Бальмен сумел привести в порядок Кавказский корпус, понесший значительные потери и укомплектовать его всем необходимым.
Российское командование было осведомлено о переговорах, которые турки вели с владетелями горских народов. Князь Потемкин надеялся все же удержать кабардинцев обещаниями улучшить их положение. «Что кабардинцы переписываются с турками, — наставлял он графа де Бальмена, — на сие не смотрите и скажите, что позволяю им от турков деньги брать, лишь бы пребывали верны к России. Объявите им, что я имею высочайшее повеление им сделать всевозможные выгоды, если пребудут верны, и отвести земли, и чтобы они от себя ко мне прислали шесть человек доверенных людей. Четырех от Большой и двух от Малой Кабарды, которым и дайте на путь пристойную сумму и как можно скорее отправьте».
Указание светлейшего было выполнено, и мир установлен. Кабардинские владетели дали присягу служить России. Не ведая о том, Батал-паша решил выйти к российской границе. Он по-прежнему был убежден, что с появлением турецких войск на Кавказской линии мусульманские народы немедленно присоединятся к нему в войне против русских. Установив контакты с ахалцихским пашой, дагестанскими и кабардинскими владетелями и князьями и собрав 8 тысяч пехоты, 10 тысяч турецкой конницы, до 15 тысяч закубанцев и 30 орудий, Батал-паша двинулся в Кабарду. Он рассчитывал на удачный выбор времени своего выступления и был уверен, что оборона линии после провалившейся экспедиции генерала Бибикова значительно ослаблена. Это было второе появление турецких регулярных войск на Северном Кавказе за два года войны.
Заранее узнав от кабардинских князей о намерениях Батал-паши, князь Потемкин в июле 1790 года поручил графу де Бальмену упредить наступление турок на главных направлениях. Русский план состоял в том, что генерал-поручик барон Розен должен со своими войсками подойти к Кубани, а русскому флоту из Тамани предстояло производить диверсии против Анапы. Подготовка операции была закончена, но тут граф де Бальмен скоропостижно скончался. Новым командующим войсками Кавказского корпуса был назначен генерал Сергей Булгаков.
Волнения среди кавказских народов тем временем не утихали. Турецкие власти морально поддерживали их сообщениями о приближении к российским границам большого турецкого войска и скором выступлении свежих воинских отрядов. Слухи эти весьма подбадривали горцев осенью 1790 года. Еще 23 августа генерал-майор Савельев сообщал кизлярскому коменданту Грызлову, что специальный человек, наблюдавший за селением Алды, известил его о том, что посланный из Андреевской деревни в Анапу сын узденя Бамат-Хаджи Бакер привез письма. Посланец этот уверял горцев, что Батал-паша с сильным корпусом турок и артиллерией движется к Кубани и кабардинцы готовы присоединиться к нему для набегов на российские укрепления. «Потому все чеченцы, — писал Савельев, — принимая сие за правду, без изъятия готовятся на скопища… и что все их наклонение есть при случае впасть к Кизляру».
