22 июня у Красовских мне было плохо. Хотели даже выписать доктора из Вильно. Но сознание того, что муж в далёком Тобольске завален серьёзными губернаторскими делами и вся ответственность за детей на мне, наконец, уход за мной Е. С. Красовской, трогавший до глубины души, заставили меня встряхнуться, чтобы побороть болезнь. Отчасти это удалось, и 26-го я смогла выехать, но ещё чувствую слабость и удручающую тяжесть во всём теле и даже в мыслях.
У Красовских чудный дом, но у Чегодаевых гораздо красивее природа. С одной из террас такой дивный вид на озеро и парк, что глаз оторвать нельзя. Можно часами лежать в chaise longue[756] и любоваться водой, небом и деревьями.
В Оранах, вероятно, хорошо. Хотелось бы знать, какие у Вас теперь дела, как складывается лагерная жизнь? Здоровы ли? Счастье любить своё дело и находить удовлетворение в работе! Да хранит Вас Бог! И да поможет Он Вам! М. С.
В начале августа еду в Тобольск и заеду на два дня в Москву для покупок. Это письмо вложено в два конверта и на первом тоже Ваше имя. Как быть с книгой вашей матери?..[757]
Мирная жизнь, девичьи ожидания…
Летом 1912 года из далёкого Гонконга через третьи руки долетела до Бориса Викторовича коротенькая весточка от брата Дмитрия.
Из письма старшего воспитателя Гатчинского Сиротского института Императора Николая I Александра Де-Лазари (родного брата В. Н. Лухмановой) от 11 августа 1912 года:
…Вера пишет интересные письма и видно, что пока они с мужем довольны. Митя был хорошим советчиком, да уж далеко заехал…[758]
А между тем первая семья «консультанта» забрасывала его брата жалостливыми письмами о своём печальном существовании.
Из письма дочери Дмитрия Афанасьевича Нины Лухмановой из Плоцка в Вильно от 19 октября 1912 года:
…Хотелось бы поддержать наше короткое знакомство, когда я видела Вас проездом к отцу в Одессу. Вы так правдивы, что с Вами легко говорить и хотелось бы иметь Вас своим другом. Папа ведь так далеко… Родственники мамы живут между собой не хорошо. Иногда бывает тяжело. Покуда я молода, хотя и не совсем здорова, надо работать… Пишет ли Вам папа ?..[759]
Из письма Надежды Лухмановой из Плоцка в Вильно от 7 декабря 1912 года:
…Сообщите мужу о положении сына Бориса. Моё письмо не помогло. Что я могу для него сделать, получая с Ниной 50 рублей, а подработать негде? Письмо в Гонг-Конг идёт 29 дней. Дайте совет. Прилагаю письмо сына Бориса от 2 декабря 1912 года из Петербурга:
…29-го получил от тебя 15 рублей, спасибо. С товарищем перебрались на новую квартиру, за 20 рублей. Питаемся, чем попало и где придётся. Однажды был у брата Веры — А. Н. Де-Лазари.
В мореходку не хожу — не пускают из-за неуплаты обучения.
А Вера Николаевна должна скоро получить наследство от умершего дяди (2900–4000 рублей). На лето место мне обеспечено в Доброфлоте учеником штурмана на 25–30 рублей в месяц. Пиши мне на адрес: В. О., СПб., Б. Проспект, дом 60, кв. 55[760].
21 февраля 1913 года в канун юбилейных торжеств, широко отмечавшегося в России празднования 300-летия царствования Дома Романовых, неутомимый начальник училища награждается бронзовой медалью в память знаменательного события, а 14 апреля в 42 года производится в генерал-майоры по гвардейской пехоте, выслужив, таким образом, право на потомственное дворянство[761].
Пример того, как дети идут дальше своих отцов — В. М. Адамович удостоился аналогичного воинского звания только… в 59 лет. Новоиспечённый генерал и военный историк ничуть не возгордился «золотыми» эполетами. В Варшаве в соавторстве с К. Яцимирским выходит его очередной исторический очерк «Кексгольмский полк под Роченсальмом 13 августа 1789 года» о морском сражении между флотами России и Швеции в Финском заливе. И он пo-прежнему откликается на просьбы коллег…
Из телеграммы Б. В. Адамовичу в Вильно от 10 мая 1913 года:
ТИРАСПОЛЬ. ЧЕТВЁРТАЯ ПОЛКОВНИКА ФИГНЕРА БАТАРЕЯ, ПОЛУЧИВ СЕГОДНЯ ПРИВЕЗЁННЫЙ КОМАНДИРОМ БРИГАДЫ ДРАГОЦЕННЫЙ ДАР ОТ ВАШЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА, ПРИНОСИТ ПОЧТИТЕЛЬНЕЙШУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ. ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС, НАШИХ БОЕВЫХ ТОВАРИЩЕЙ КЕКСГОЛЬМЦЕВ И ПЕРНОВЦЕВ В СРАЖЕНИИ ПОД OCTPOBHO — ГРОМКИМ УРА! ПОДПОЛКОВНИК РУБИНСКИЙ.
Из ответной телеграммы:
ПОЛЬЩЁН И ТРОНУТ ОТКЛИКОМ ЗНАМЕНИТОЙ БАТАРЕИ. ПРОШУ ЕЁ КОМАНДИРА И ОФИЦЕРОВ ПРИНЯТЬ МОЙ ТОВАРИЩЕСКИЙ ПРИВЕТ СТАРОГО КЕКСГОЛЬМЦА, ГЕН. АДАМОВИЧ[762].
Попасть под начало Бориса Викторовича в Вильно мечтали теперь многие бывшие сослуживцы. Из телеграммы от 4 июля 1913 года:
КАРС. ЗАКАВКАЗЬЕ. ПО ТЯЖЕЛО СЛОЖИВШИМСЯ ДЛЯ МЕНЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ ЖЕЛАТЕЛЬНО СЛУЖИТЬ ПОД ВАШИМ РУКОВОДСТВОМ. ПРЕДПОЧТУ ОЖИДАТЬ ПРИКОМАНДИРОВАНИЯ, ЕСЛИ ЕСТЬ МАЛЕЙШАЯ НАДЕЖДА ПОПАСТЬ ИМЕННО В ВАШЕ УЧИЛИЩЕ. НЕ ОТКАЖИТЕ ОТВЕТИТЬ. ИСКРЕННО УВАЖАЮЩИЙ ВАС, ШТАБС-КАПИТАН МИРОНОВ[763].
Не отказал генерал Адамович в просьбе и Елизавете Семёновне по переводу её сына Владимира с места службы в селе Берёзовка близ Верхнеудинска (Забайкалье) на должность курсового офицера Чугуевского военного училища (Харьковской губ.). С началом нового 1913/14 учебного года бывший поручик 17 Восточно-Сибирского стрелкового полка в течение нескольких лет преподавал юнкерам тактику и военную топографию[764].
16 августа 1913 года 30 Виленцев во главе со своим начальником и тремя офицерами посетили по приглашению великого князя Константина Константиновича, особенно благоволившего училищу, его подмосковное имение «Осташево» (в 20 верстах от Волоколамска), где провели целый день в окружении семьи Августейшего покровителя.
Ещё 13 февраля 1910 года Его Высочество, обременённого десятком других не менее важных государственных должностей и попечительских обязанностей, сменил на посту начальника ГУВУЗа генерал от инфантерии А. Ф. Забелин. В значительной степени это было связано со здоровьем бывшего шефа: прогрессирующими заболеваниями почек, лёгких, сердца. Но до конца своей жизни (в июне 1915 года) он оставался генерал-инспектором любимого детища.
Встреча учителя и ученика, Святым заветом которых, обращенным к молодому, пьянящему духу удали, преданности и жертвенности русского офицерства, оставались «Бог. Царь. Родина», стала последней в их земной жизни. Великий князь был уже серьёзно болен и уезжал на лечение в Наугейм (Германия).
