Да и вообще боевая деятельность вражеской артиллерии была подорвана во всех звеньях. Отступление, зачастую переходившее в повальное бегство, потеря транспортных средств и складов с боеприпасами сказывались и на том, что в нашей полосе расход снарядов артиллерии 3-й немецкой танковой армии в иные дни был близок к нулю. Безостановочный отход и слабая разведка не позволяли вражеским артиллеристам точно наносить на карту и свои боевые порядки, и наши. Инструментальной разведкой противник не пользовался, контрбатарейной борьбы не вел.
1 июля корпус генерала Васильева с ходу прорвал оборону противника на реке Березина и продвинулся на 20 км. Темп наступления нарастал, в последующие дни он достигал иногда 30 - 35 км. В ночь на 5 июля войска 43-й армии вышли на границу Литовской ССР. Первый звонок был от Васильева. Николай Алексеевич доложил: 306-я дивизия вступила на территорию братской республики. Он назвал населенные пункты, которые освобождены, и те, за которые ведется бой. Доклад в его духе - ничего лишнего. Человек он очень собранный, не давал волю чувствам. Хотя, несомненно, места эти всколыхнули его память. Он ведь с молодых лет служил на границе.
Доклад командира 60-го корпуса Анисима Степановича Люхтикова был также лаконичным, а вот командир 92-го корпуса Ибянский, доложив о выходе 145-й дивизии к границе, о том, что она освободила местечко Поставы, на какое-то время замолчал.
- Что еще, Николай Болеславович?
- Разрешите отлучиться с командного пункта на час-полтора? Хочу съездить в Поставы.
- Зачем?
- На могилу отца. Поставы - моя родина...
Однако навестить родные места генералу Ибянскому удалось лишь вечером. Противник предпринял несколько контратак в полосе корпуса, причем пытался таранить танки 39-й бригады "самодвижущимися фугасами", как доложили танкисты.
Этот новый вид оружия стал известен нам еще минувшей зимой, о нем сообщил войскам разведотдел 1-го Прибалтийского фронта. Добытое разведчиками немецкое "Наставление по боевому использованию радиотанкеток Б-4" описывало танкетку как "торпеду на гусеничном ходу, начиненную зарядом взрывчатки весом 450 кг"{87}. На марше танкетку вел экипаж, в бою управление ею осуществлялось по радио из командирского танка на дальность до 2 км. Танкетка предназначалась для разрушения особо прочных оборонительных сооружений, подрыва минных полей и борьбы с советскими тяжелыми танками.
Первая же попытка использовать в бою это новое оружие показала техническое его несовершенство. Проходимость у танкетки была низкой, радиоуправление требовало широких, открытых пространств. Потерь нам эти "торпеды" не нанесли, и все они, около 50 машин, попали в руки наших танкистов и пехотинцев на участке Поставы, Воропаеве{88}.
Очищая от фашистов восточную часть Прибалтики, войска 1-го Прибалтийского фронта продолжали наступать в высоком темпе. Лишь в середине июля, когда уже ясно обозначился глубокий клин, вбитый нашими армиями на стыке флангов фашистских групп армий "Север" и "Центр", сопротивление противника стало возрастать.
Вражеское командование почувствовало угрозу - его группа армий "Север" быстро подсекалась с юга войсками 1-го Прибалтийского фронта. Сначала мы перерезали дорогу Двинск (Даугавпилс) - Вильнюс, затем вышли к дороге Двинск Шяуляй. Дальнейшее наше продвижение ставило под удар и последнюю крупную тыловую коммуникацию гитлеровцев - дорогу Двинск - Рига.
Противник спешно перегруппировывал силы, перебрасывая дивизии с севера, из-под Пскова и Нарвы, на юг, на рубеж реки Свента. В середине июля в полосе 43-й армии появились 205-я и 225-я пехотные дивизии. Затем 58-я и 61-я дивизии. Характерно, что враг бросал эти соединения в бой, не дожидаясь полного их сосредоточения, временно подчиняя части штабам уже действующих здесь войск.
22 - 24 июля вражеская группировка нанесла сильный контрудар. На реке Свента, на участке перерезанной нами дороги Двинск - Шяуляй, завязались ожесточенные бои. Противнику удалось потеснить наш 1-й корпус и, продвинувшись на 2 - 3 км, вновь овладеть участком железной дороги между станциями Скапишкис и Панемунелис. Однако уже на следующий день 204-я и 306-я стрелковые дивизии контратакой восстановили положение.
27 июля наша армия, сдав по приказу командующего фронтом фланговые участки своей полосы соседям - 6-й гвардейской и 51-й армиям, сгруппировала силы и продолжила наступление. 1-й корпус Васильева прорвал оборону противника и отбросил его в восточном направлении, к реке Мемеле, а 60-й корпус Люхтикова, развивая успех, овладел городом Биржай и стал быстро продвигаться на север, к изгибу той же реки.
За минувшие пять недель непрерывного наступления 43-я армия продвинулась на 460 км. Были захвачены громадные трофеи и более 11 000 пленных{89}. До Риги оставалось пройти лишь около 80 км.
Наши потери были невелики, но стремительное, без пауз продвижение, походившее в некоторые дни на маршброски, утомило войска, особенно пехоту. Боевая техника и транспорт требовали ремонта, тыловые коммуникации растянулись, стала ощущаться нехватка боеприпасов.
В последние дни июля армия продвигалась по 10 - 20 км в сутки, но в основном за счет 60-го корпуса, который шел на острие главного удара, а центр и правый фланг армии, связанные ожесточенными контратаками противника, сильно отставали. В результате клин нашего прорыва оставался довольно узким и длинным, похожим на вытянутый к северу язык. Полоса наступления 60-го корпуса достигла уже 50 км, по 22 - 25 км на каждую дивизию, фланговая связь между его соединениями нарушилась, образовались пустоты, особенно опасные ввиду непрерывных и все усиливавшихся контратак танков и пехоты противника. К тому же 29 июля из подчинения армии был выведен 1-й Краснознаменный танковый корпус.
Все эти обстоятельства могли привести и действительно привели к острой ситуации в полосе армии. Поскольку контрудар противника, нанесенный здесь вскоре, был связан с общей боевой обстановкой в полосе 1-го Прибалтийского фронта, скажу о ней хотя бы вкратце. Поворот главного удара фронта в конце июля с юго-западного направления на север, на Ригу, дал весомый оперативный результат. Наши соседи слева - 51-я и 2-я гвардейская армии - овладели Паневежисом и Шяуляем, а затем, завершая прорыв, 51-я армия генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера освободила Митаву (Елгаву) и вышла к побережью Рижского залива юго-западнее столицы латвийской республики. Таким образом, фашистская группа армий "Север" оказалась изолированной в северной части Прибалтики.
С утра 31 июля мы занимались обычной боевой работой. Ничто, казалось, не предвещало серьезного осложнения обстановки. Только что поступило очередное донесение из 60-го корпуса: 179-я дивизия полковника Шкурина вышла передовыми отрядами на южный берег Мемеле, завязала бой за переправы. Ночью противник предпринял шесть контратак мелкими группами пехоты с танками, но повсеместно был отброшен.
