Первый его сын родился в Трире 5 мая 1818 года. Его не обрезали, но и не крестили по лютеранскому обряду. При этом он получил по еврейской традиции имена отца и деда, бывшего городского раввина. Полностью его звали Карл Генрих Мордехай, но в истории осталось сокращенное имя — Карл Маркс.
В тот год Шопенгауэр опубликовал «Мир как воля и представление», а Мэри Шелли — своего «Франкенштейна», который двадцать пять лет спустя произвел сильное впечатление на молодого Карла. В том году канцлер Гарденберг, стоявший во главе правительства, реорганизовал Пруссию, разделив ее на восемь провинций, и установил новые таможенные тарифы, позволившие виноградарству процветать в Рейнской области. С другой стороны, Берлин поощрял интерес к прошлому и выделил крупные субсидии на археологические раскопки, которыми занимались в свободное время жители Трира — врачи, адвокаты и учителя: это не давало им полностью отдаваться борьбе за гражданские свободы. Эта борьба продолжалась в других местах: в следующем году состоялся первый переход через Атлантику парового судна «Саванна», занявший двадцать восемь дней, а под Манчестером прошла демонстрация за реформы и гражданские права, собравшая 60 тысяч участников; при ее разгоне шесть человек погибли.
Гершель стал процветающим адвокатом; в его семью вернулся достаток, и в октябре она переехала в удобный дом по адресу Симеонштрассе, 1070 (сегодня дом 8), у ворот Порта-Нигра. В 1820 году (когда вышел роман «Айвенго» Вальтера Скотта — одна из любимых книг Карла) родилась третья девочка — Генриетта. Тогда же Генрих Маркс стал адвокатом апелляционного суда, только что учрежденного в Трире. Принимая близко к сердцу общественные интересы, страстный поборник демократии в Германии, где полиция была вездесуща, а любое неосторожное слово могло стать приговором, Генрих с несколькими друзьями (среди них был Гуго Витгенбах, учитель философии, директор гимназии имени Фридриха Вильгельма Трирского) основали клуб «Казино» — кружок, где собиралась просвещенная городская буржуазия. Там Маркс сошелся с бароном Людвигом фон Вестфаленом и с самыми крупными купцами-католиками в городе. Все они стали его клиентами. Осторожно рассуждали о философии, литературе и даже политике. Говорили об изготовлении первой термоэлектрической батареи немецким физиком Томасом Зеебеком, а в следующем, 1821 году — о создании в Манчестере первого завода непромокаемых тканей неким Макинтошем.
В семье появились на свет еще двое детей: мальчик Герман в 1821 году и девочка Эмилия в 1822-м. На следующий год Генрих вел в клубе «Казино» беседы о мощном общественном движении в Англии, которое только что добилось принятия закона, разрешающего создание союзов или коалиций трудящихся и проведение забастовок.
Два года спустя (в 1824 году, когда в Лондоне был изготовлен первый электромотор) Генрих, несмотря на возражения своей жены, решился на непростой шаг — окрестить всех четырех детей в городском лютеранском храме. Разрыв с иудаизмом отныне стал полным: Генрих уже не верил в возможность возвращения к религии предков ни для себя самого, ни для своих детей. Он полагал, что абсолютизм установился надолго.
Страстно увлекаясь литературой, философией, наукой, он старался воспользоваться редкими просветами свободы, когда те возникали перед ним. В 1825 году он пришел в восторг, узнав о сооружении в Англии первой железной дороги. В своем клубе он оживленно обсуждал создание под Нью-Йорком первой так называемой «социалистической» общины (это слово было выдумано тремя годами раньше неким Эдвардом Оппеном в письме Роберту Оуэну, основателю этой самой общины). Родившийся в Уэльсе Оуэн, уехав в 1824 году в США, приобрел имение «Гармония» и создал в нем коммуну, основанную на принципах равенства и автономии, под названием «Новая Гармония».
Генрих также вел споры о творчестве французского графа Анри де Сен-Симона, который умер в том же 1825 году. Отец будущего великого экономиста находился под обаянием теории «общественных классов», противопоставляющей большинству эксплуатируемых трудящихся меньшинство эксплуататоров — праздных людей, собственников-рантье и вообще всех, кто ничего не делает. Он восхищался идеей Сен-Симона о «Совете просветителей», состоящем из ученых, художников, мастеров и глав предприятий. Он даже говорил об этом с сыном Карлом, которому тогда было семь лет, но отец уже тогда держался с ним как со взрослым, будучи сильно к нему привязан. Карл казался наделенным исключительным интеллектом; это поражало и его сестер, которые впоследствии скажут, что восхищались его талантом рассказчика. Дочь Карла Элеонора потом будет рассказывать, что ее тетки описывали Карла в детстве настоящим тираном, который заставлял их сбегать с холма Маркусберг, сидя на них верхом, и есть «пирожки», слепленные им грязными руками из соответствующего теста, и они вынуждены были подчиняться — так им хотелось послушать те истории, что он им рассказывал. Обладавший неброской внешностью, матово-бледным цветом лица и довольно хрупким здоровьем, Карл нежно любил свою мать. Зажиточная дружная семья пока что вела спокойную жизнь без особых происшествий…
В 1826 году во всей Европе разразился серьезный финансовый кризис, вызванный сельскохозяйственным перепроизводством. В ту же эпоху Нисефор Ньепс сделал первую в мире фотографию — вид своего родного дома. Жизнь в Трире чинно текла день за днем. Марксы и Вестфалены ходили друг к другу в гости. Женни фон Вестфален, дочь барона, стала подругой Софии Маркс. Брат Софии Карл учился в одном классе с братом Женни Эдгаром. Карлу было восемь лет, Женни — двенадцать.
В 1827 году, через месяц после смерти Бетховена и за год до смерти Гойи, Генрих рукоплескал открытию первой линии французской железной дороги между Сент-Этьеном и Андрезье[4]. В том же году скончался Самуил Маркс Леви, трирский раввин, брат Генриха и дядя Карла. Впервые за несколько веков городской раввин уже не будет членом их семьи. Генрих теперь — открытый деист, отступник в глазах правоверных иудеев.
В следующем году в клубе «Казино» велись споры об отмене рабства в штате Нью-Йорк и о развале американской социалистической коммуны Оуэна из-за внутренних противоречий. Генрих, восхищавшийся Францией и следивший за всем, что в ней происходит, возрадовался ее возвращению на международную арену: при Карле X десять французских военных кораблей пересекли Средиземное море, чтобы поддержать восставших греков; в союзе с Англией и Россией Франция одержала победу над османским флотом в морском сражении при Наварине.
В 1829 году Генрих приветствовал изготовление Джорджем Стефенсоном «Ракеты» — локомотива, одержавшего победу в Рэйнхильских испытаниях и успешно прокатившего пассажиров. Как и все члены клуба «Казино», Генрих догадывался, что железные дороги произведут революцию в Европе. Он увлеченно выискивал малейшие факты, свидетельствующие о том, что ветер свободы вновь подул над континентом: рукоплескал созданию рабочими фарфорового завода в Лиможе первого общества взаимопомощи и с радостью узнал об основании (которое должно было остаться тайным) Огюстом Бланки и Эженом Кавеньяком «Общества друзей народа», осмелившегося бороться за установление республики. В том же году вышел роман «Шуаны» — первый успех Оноре де Бальзака, который впоследствии станет любимым французским писателем Карла: тот даже захочет написать о нем книгу.
