Автор. Реально это 89-й год, когда я не то чтобы встал в какую-то оппозицию, но увидел некую бесполезность своего труда. Конкретно связываю вот с чем. Причем опять оговариваюсь, что не воспринимайте это как сталинистскую линию. Дело не в этом. Но, например, не понял, и не только не понял, но и не получил объяснений второму витку развенчания культа личности. Это уже пережили, пусть не все доделали, но отвлекать людей на борьбу с ведьмами, оттого что у тебя, грубо говоря, под носом неблагополучно… А отвлекли фактически весь пропагандистский аппарат, внутри страны во всяком случае, от решения проблем насущных.
Это сделано не неосознанно, сделано сознательно, потому что не получалось в экономике и надо было куда-то отвлечь людей. Это не только мой взгляд. Знал тех, кто этот виток разрабатывал, их аргументацию. Не могло это не вызвать настороженности, зачем повторять путь, который уже, казалось бы, прошли.
Тогда возникло и усиливалось недоверие. Я присутствовал практически на всех больших совещаниях идеологических работников. Это было, как правило, с утра и до глубокой ночи. Виделась уже тогда двойственность позиции Горбачева. Одна речь сегодня, поддержка одних, на следующий день — поддержка иных. На пленумах Горбачеву говорили об этом, требовали объяснений. Он уходил от них, угрожал отставкой, но искренним не был. Да и не мог быть, так как замысел перестройки был скрыт от партии.
Мне пришлось быть во многих так называемых «горячих точках»: Алма-Ата, Баку, Карабах, Ереван, Тбилиси, видеть происходившее на месте. Возьмите Тбилиси… Там особенно поражали оценки, которые давались на основании абсолютно придуманных фактов. Поясню свою мысль. Когда произошла трагедия в Тбилиси, погибло 16 человек. Она была спровоцирована абсолютно не теми людьми, которых затем обвиняли. Ее организовали те, кто потом пришли к власти в независимой Грузии, плюс те силы, которые хотели столкнуть Патиашвили с Центром.
Они родили версию о том, что гибель людей — от того, что солдаты били их саперными лопатками. И это все… Шеварднадзе прилетел туда, кстати говоря, с большим опозданием. И он начал эту линию проводить — лопатки, от лопаток погибли. Хотя от лопаток не погиб ни один человек, и даже раненых лопатками не было. Погибли все от удушья, от давки в толпе. Когда Шеварднадзе выступил с этими лопатками, я ему сказал, что он находится в большом заблуждении. А он: «Как заблуждение? Вот говорят люди». Я ему: «Хорошо, тогда покажем кинофильм, который снят на площади во время этой давки». — «Какой кинофильм? А кто вам дал право снимать?» Я ответил, что это — наша обязанность документировать такого рода события, иначе мне сейчас и разговаривать было бы не о чем. Привел его в комнату, где поставили аппаратуру, и показали все, что было на площади. Там никаких жертв от лопаток не было.
Но тем не менее версию лопаток поддержали, она дошла до Съезда народных депутатов СССР. И остался один генерал Родионов, который смело доказывал, что это не так. Когда комиссия Собчака закончила свою работу, я позвонил ему и сказал, что хотел бы свидетельствовать комиссии. Собчак ответил: «Нет, мы завершили работу. У нас полная ясность». Ему нужны были лопатки для компрометации армии. И не только ему.
Показали фильм Съезду. И что?
С двуличием столкнулись и в Армении.
Для меня, и не только для меня, были непонятны вопросы, связанные с Арменией и Азербайджаном, когда лидерам или представителям Армении говорилось одно, а азербайджанцам — другое. Рознь углублялась. В этом случае я склонен не столько даже Горбачева если не обвинять, то упрекать, сколько, конечно, это все на совести Александра Николаевича Яковлева.
Кстати, повтор развенчания культа тоже связан с его именем. Он его разжигал. Идти на это ни в коем случае нельзя было, если заботиться о единстве партии, единстве общественного мнения. Не потому, что надо было что-то приглаживать, а потому, что надо было на новых идеях работать.
Собеседник. Речь идет о двух лицах, которые играли очень значительную роль в нашей политике, причем в самый драматический период — в 89—91-м годах. У меня ощущение, что, конечно, вы выражаете не только свою личную точку зрения. И поэтому хочется хотя бы зафиксировать эту позицию.
Автор. Если говорить конкретно о Яковлеве, то скажу так. У нас были нормальные отношения, когда он занимал пост первого заместителя заведующего Отделом пропаганды, еще до отъезда в Канаду. Руководителя не было, и он фактически им являлся. Мы делали некоторые вещи вместе, причем достаточно деликатные для того времени (с точки зрения пропаганды). И хотя не все в аппарате хотели это воспринимать, но мы делали. У нас было полное понимание на сей счет. Когда он после Канады пришел в ЦК, казалось, тоже все нормально.
Проблема возникла, когда начался повтор критики культа личности. Я насторожился, чувствовал, что выходим не на ту дорогу. Мы разовьем страсти, которые не нужны обществу, которое должно быть консолидировано на проведение перестройки. Нельзя подменять перестройку поиском ведьм. На этой почве мы с ним если не расстались, то насторожились друг к другу. Были разговоры — довольно неприятные. Первый — по поводу книги «Дети Арбата». Я к нему пришел и сказал, что эту книгу читал, книга выдуманная, хотя концепция очевидна. Опасна тем, что претендует на историческую правду. Яковлев во многом согласился. Тем не менее дал команду быстро ее печатать. Вы помните, сколько миллионов тиража вышло этой книги. Были и другие случаи, которые усиливали недоверие друг к другу, продолжавшееся все последующее время. Он вызвал недоверие к себе именно тем, что некоторые его постулаты противоречили тому, что происходило в жизни. Опять — двойная игра.
Не хочу говорить о том, что было опубликовано, о его связях с американской разведкой и прочее. Я говорю о том, как он выглядит в моих глазах. Его неискренность. И даже то, что он сейчас пишет и делает, подтверждает эту его сторону. Антикоммунисты — люди разные, как и коммунисты. Убеждения убеждениям — рознь. Ренегаты остаются ренегатами.
Затем его поездки по стране. Если ты имеешь взгляд, выскажи его, не вводи в заблуждение других, тем более ты занимаешь такое положение, люди готовы тебя слушать, ты скажи, убеди. В общем, на этом образовался глубокий конфликт у него с теми, кто хотел видеть в перестройке «совершенствование социализма», а не развал государства.
Что касается Шеварднадзе, коль скоро я его тоже называл, все проще. Ему вообще нечего было делать в Министерстве иностранных дел. Но он нужен был как проводник политики Горбачева. К чему она привела, говорить не стоит… Служил верно, но стране ли…
