1973 год, «Зимы и вёсны»
В институте тучи над Каплуном и Киндиновым в который раз сгущались, и мы решили не рисковать, подогнав сроки записи в Риге под их каникулы. Все повторилось сначала, уезд инкогнито, просьба родственникам молчать…
На это раз на записи в Латвии «ягнятами» мы себя не не чувствовали. Была очень солидная работа и к нам отнеслись с должным уважением. Званый обед, который устроил Паулс в шикарном ресторане «Рига» еще раз нас убедил: надо вливаться в европейскую жизнь, может это тот «счастливый случай?» Особенно на записи нас поразило мастерство суперзвукача Александра Гривы! Имея очень скромные, по тем временам, возможности, он записал сложнейшие композиции с ходу! Здесь, конечно, и наша заслуга, так как песни были очень четко отрепетированы. Посудите сами и послушайте такие песни, как «Зимы и весны», «Тишина», «Отдавали молоду», которые мы записывали всего на 2 (!) дорожки! Сначала был записан инструментал «сплошняком», без остановок, затем накладывался вокал… Если кто-то ошибался — начинали сначала. При этом учтите, что хронометраж «Отдавали молоду» — 8 минут и 40 секунд! Той «хрустальности вокала» песни «Зимы и весны» я не мог добиться спустя много лет, имея очень совершенную аппаратуру! На второй стороне выделялось три композиции Паулса: «Орган в ночи», «Колокола» и «Одиночество». Потом мы узнали, что Грива продюсировал модную тогда инструментальную группу «Зодиак». Перед съемкой на рижском телевидении Раймонд подошел ко мне, сунул что-то в руку и сказал: «Это — от меня». Я взглянул и обомлел: басовые струны «Fender» — мечта любого басиста! Перед тем, как уехать, мы с Паулсом еще раз просчитали вариант переселения в Латвию…
А в Челябинске уже все знают и в институте готов приказ: «Отчислить студентов Каплуна и Киндинова за опоздания на занятия на 2 (!) дня.» До диплома оставалось всего 3 месяца… Подключились родители. Надо было видеть эти унижения и валяния в ногах у ректора — деспота Сапронова, чтобы понять, насколько это было серьезно! Но вот, царской милостью, они восстановлены, но с большим условием: «Чтобы «Ариэлем» не «пахло» за километр, бывшего студента Ярушина не пускать на порог по любому поводу, а провинившимся срочно создать альтернативный ансамбль «Юность Урала»!» Во как!..
Но вдогонку еще одно неприятное событие: позвонив в Ригу, я узнал наш обком успел «нагадить» и там… По звонку из Москвы размагнитили видеозапись на рижском телевидении, нашу пластинку запретили выпускать… Впору, Паулсу было отказаться от нас. Но тот вдруг приглашает меня приехать в городок Огре, в 40 километрах от Риги, на место будущей «дислокации», где уже найдено несколько комнат общежитского плана и одна однокомнатная квартира для единственного женатого в то время Льва Гурова, его жены Нины и трехгодовалой дочки Наташки… Но все это временно, и через год нас ждут квартиры, уже всем, в Риге!
Вспоминая сейчас, думаю, что это был какой-то детективный сон, что всего этого не может быть! Может, это кто-то снимает фильм — насколько почти криминальная история… Я думаю, по прошествии стольких лет, тебе, читатель, будет интересно сравнить разные эпохи…
Взяв с собой Антонова, чтоб не было скучно, я добрался до Огре. Город нам не понравился, грязный, с алкашами, как в Челябе, …но выхода другого нет…
Дома уже нет такого оптимизма, Боря с Володей катаются с институтским ансамблем по стране — от Якутска до Литвы, репетировать бесполезно… Работаем в разных ресторанах. Я — на вокзале в «Челябинске», Лева — в «Туристе», Серега — где придется… Надо сказать, что кабацкая работа — это колоссальная школа жизни и тем, кто ее прошел легче выносить тяготы жизни простого «лабуха». (Как я не люблю это слово!) Прекрасно помню пение по тетрадке самых зачуханных шлягеров, изучение кавказского фольклора, унизительное пихание мятой трешки, рядом с фикусом, чтоб никто не заметил… А метания графинов между столами враждующих кланов!..
…Однажды около оркестра за спецстолом расположились… семеро официантов другого ресторана «Южный Урал» в традиционных смокингах с бабочками и… без жен! Это было странно… Может это был какой-то спор, не знаю, но в тот вечер на одной песне я заработал 27 рублей! После первого исполнения нашей ариэлевской песни «Привидение», ко мне подошел один из официантов и кинул в фикус трояк… При этом вся гарсонская братва, собравшись в кружочек, выписывала ногами модные кренделя. Девять раз подряд я честно «драл глотку», посетители уже, наверно, ненавидели меня, а официанты продолжали свой танцевальный марафон… После этой песни пришлось перейти на инструментал — связки мои сели окончательно!
Потихоньку стала засасывать праздная жизнь. Погоня за «капустой» на заказ превращалась в лотерею, водочка, девочки… Я уже стал подумывать — а не судьба ли это моя уже?.. И все-таки надо пройти эту школу, чтобы ощутить разницу!..
Май 73-го все поставил на свои места.
Мог ли кто-нибудь из нас представить, что простая газетная статья способна изменить судьбу нескольких людей? Кто-нибудь скажет: «В советское время не может…» Но это случилось! Именно в то время.
Майская статья Никиты Богословского «Трудный, но легкий жанр…» в «Литературной газете». В ней автор рассуждает о советской эстраде, кое-кого ругает… Достается даже Иосифу Кобзону, Но дальше читаю, и не верю глазам: «А вот послушайте «Ариэль» — вот это ансамбль!… и дальше одни хвалебные эпитеты! Каким образом мы понравились известному композитору, ведь мы даже не знакомы? Судя по всему, он и не знал о наших мытарствах, когда писал… Позже я восстановлю хронику этих событий, а пока… В Челябинске взорвалась информационная бомба! В обкоме разбирался конкретный вопрос — куда девался «Ариэль»?
Во время выхода статьи к нам в город приехали «Песняры», с которыми я так хотел познакомиться!.. Собрались звездным составом, пришли на репетицию. В перерыве разговорились. Владимир Мулявин говорит: «Что-то я о вас слышал недавно…» — «А можно поиграть?» — робко попросил я. «Давай, валяй!» — Володя собрал всех своих в зале… Мы исполнили только «Отдавали молоду». Видно, что музыкантам это понравилось. А Мулявин сказал: «Ты знаешь, вот это крупное соло гитары в конце на «фортиссимо» я бы запатентовал!» Показываю ему статью Богословского. Тот: «Ну, вот видишь! Не рыпайся ты пока в Латвию. Где тебя уронили — там и поднимут!» До сих пор помню его «золотой» совет!
И на самом деле: на следующий день меня вызвали в филармонию и впервые назвали по имени-отчеству. «Валерий Иванович, — произнес худрук филармонии Валерий Дмитриевич Стрельцов, — хватит вам скитаться по подвалам, давайте работать на профессиональной сцене!» Так, в одночасье, мы стали профессионалами!
