Клубы назывались «Пролеткультами», другой культуры в те годы не признавалось. В них молодежь участвовала в самодеятельности, «драмкружке», «Синей блузе».
Театральное движение «Синяя блуза» — одно из ярких явлений 20-х. Основная идея его заключалась в том, чтобы стереть границу между игрой и жизнью, обычным человеком и актером. Участники движения играли без занавеса, часто без грима и театральных костюмов… Известно, что в «Синей блузе» участвовал Леонид Брежнев. Он даже мечтал стать актером. Имел определенный талант.
Николай Щелоков, напротив, не принимал участия в разнообразных постановках «синеблузников». Зато он любил диспуты.
Молодежь тех лет очень живо воспринимала все события общественной жизни, жила ими больше, чем личными заботами. Парни отвергали галстуки, девушки — банты и брошки. Устраивались диспуты, вечера вопросов и ответов, читали книги, статьи, слушали лекторов, выступали, спорили.
Не надо было особенно беспокоиться об аудитории. Стоило повесить объявление, как все уже знали, что в 7 часов вечера в клубе состоится лекция или вечер вопросов и ответов, после чего — танцы. И молодежь валом валила в клуб, такое было большое желание все знать о строительстве новой жизни.
В Кадиевку приезжали опытные лекторы из Луганска (тогда это был окружной центр). Николай Щелоков очень любил такие встречи. На них слушали лекции о морали, любви, дружбе, семейных отношениях, культурном облике комсомольца и др.
Часто устраивали диспуты — есть ли Бог и был ли Иисус Христос на земле. «На эти диспуты приглашали попа из поселковой церкви. Священник был с высшим богословским образованием, весьма начитанным и грамотным человеком в философии богословия. В диспуте же мы брали, как для нас казалось, верх над попом своим неверием в Бога, хлесткими цитатами, что «религия — опиум для народа», и требованиями доказательств фактами, что Бог есть. Но раз фактов нет — значит и Бога нет. Так заканчивались наши диспуты. Верующие старушки, конечно, проклинали нас.
На диспутах спорили, может ли комсомолец носить галстук, а девушка кольцо или красить губы губной помадой. Лекторы и выступающие были разные и среди нас. Так, Колька Чугреев, которого мы звали «чушкой» за то, что у него были большие белые брови и всегда как-то ходил он хмурым, хотя был начитанным и считался одним из первых учеников. На диспуте о галстуке ничего другого он не придумал, как поднял рубашку и демонстративно показал всем, что галстуком подвязал брюки. Вот, мол, для чего нужен галстук.
Теперь этот Колька — Николай Емельянович — доктор технических наук, профессор, и носит самые модные галстуки…».
Николаю Щелокову хорошо запомнился один молодой, но довольно бойкий лектор. Он читал комсомольцам лекцию о морали в клубе «Пролеткульт» (раньше он почему-то назывался «Биограф»).
«…Он же рубил с плеча: «О любви говорят и пишут поэты, и я тоже скажу словами поэта (кажется Маяковского):
Кто о чем поет?
Кто о женщине, кто о тряпке.
Я же — о котиковой своей новой шапке.
Кто воспевает женские губы,
Я же — заводские трубы!»
Но ему тут же в ответ бросали реплику: «А на ком женились или женитесь — на моторе, заводской трубе или на паровом котле?»[8]
После лекции выступавшему посыпались вопросы, в том числе такой: «Лектор, скажите, пожалуйста, что же такое любовь?» В зале поднялся смех. Но лектору, видимо, не раз задавали подобный вопрос. И ответил он на него остроумно и убедительно, сославшись на авторитет наркома просвещения А. В. Луначарского.
Напомню этот случай. Как-то в ходе своей лекции Анатолий Васильевич получил записку с таким же вопросом. Улыбнувшись, он сказал: «Если эту записку прислал мне очень молодой человек, он, несомненно, еще узнает сам, что такое любовь. Если это написал человек пожилой, моих лет, он, как мне кажется, все-таки еще должен помнить, что такое любовь. А вот если об этом спрашивает человек среднего возраста, мне его просто от души жаль».
После этого Николай решил стать лектором. Но лектором-международником, при этом хотел навсегда остаться комсомольцем и продолжать работать на шахте.
В дальнейшем, много выступая, Николай Щелоков научился свободно владеть аудиторией. Как-то в разговоре с сыном Игорем он вспоминал, как в молодые годы часто начинал свою речь одной фразой: «Угнетатели трудового народа, бездельники, проститутки трепещите!!!
(После этих слов делалась впечатляющая пауза. Аудитория замирала в недоумении). Потому что Октябрьская революция сметет вас своим крылом…» При этом всем своим воинственным и грозным видом старался донести это до слушателей.
Министр Щелоков любил выступать и делал это очень ярко. Он был умелым пропагандистом, ярким и темпераментным докладчиком. Сказывался и опыт работы на фронте армейским политработником. Образное мышление, интересные сравнения и сопоставления в речи, глубокие знания отличали его выступления.
Приведу абсолютно беспристрастное воспоминание журналиста Валерия Плющева (которое было прислано мне на сайт): «…Я очень хорошо помню один из московских лекторских Всесоюзных семинаров, когда перед нами выступал Щелоков. Это было самое блестящее ораторское мастерство, которое можно даже назвать искусством. Зал, там, где хотел оратор, улыбался, смеялся, вздыхал, ещё немного и человек за трибуной на сцене мог запросто, как гаммельнский крысолов, повести за собой эту немаленькую массу людей, видевших и слышавших на своем лекторском веку много и многих, куда захочет. Блестящий пропагандист! До сих пор помню один из его афоризмов: «Лектор, как вино: чем старше, тем лучше!» (www.maximbregnev.ru)
Практически каждый, кто работал с министром, отмечает его яркий талант лектора, слушал Щелокова всегда с большим интересом и вниманием.
ЩЕЛОКОВ — ДОМЕНЩИК, ГРУШЕВОЙ — ПРОКАТЧИК
В тридцатые годы Советская России проводила тяжелейшую коллективизацию и индустриализацию. 4 февраля 1931 года Сталин выступил с речью на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности и, в частности, сказал: «…Задержать темпы — это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все — за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было доходно и сходило безнаказанно. Помните слова дореволюционного поэта: «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь». Эти слова старого поэта хорошо заучили эти господа. Они били и приговаривали: «ты убогая, бессильная» — стало быть, можно бить и грабить тебя безнаказанно. Таков уже закон эксплуататоров — бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты слаб — значит, ты неправ, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч — значит ты прав, стало быть, тебя надо остерегаться.
