Ознакомительная версия.
– Вы уверены, что не хотите нам ничего рассказать? – медленно и вполне дружелюбно поинтересовался Антуан.
– Уверен, – сквозь зубы процедил капитан торгового судна.
Антуан, предвидя его ответ, достал из кармана увеличительно стекло. Он задумчиво рассматривал этот чересчур громоздкий для карманов предмет. Жан уставился на дядю во все глаза. Он понятия не имел, зачем Антуану это стекло. Дядя Лафита зачем-то обернулся и посмотрел на небо. Солнце было в самом зените. Тогда Антуан стал нацеливать на капитана стекло. Со стороны процесс казался по меньшей мере странным. Тем не менее Жан все-таки догадался о смысле манипуляций дяди быстрее, чем те возымели действие. Через мгновение капитан дернулся и взвыл от боли. Если бы не сообразительность Жана, он бы уже выстрелил от неожиданности. Жан был готов к такой реакции капитана, поэтом беспристрастно продолжал держать того на прицеле.
Солнечные лучи, пропущенные через массивную линзу, буквально выжигали капитана. Кожа его покраснела, вздулась, почернела… Наконец он сдался. Антуан великодушно сохранил жизнь капитану судна. Офицерский состав перекочевал на корабль Лафитов. Моряков Антуан не пощадил. Зачем? Их нельзя будет продать по сколько-нибудь вразумительной цене. Кормить выйдет дороже. Само судно потопили.
Схема подобных ограблений была отработана до мельчайших деталей. Вскоре уже Жан и Пьер не нуждались в помощи дяди Антуана. Они и сами прекрасно справлялись с любыми попытками сопротивления. Стоит, правда, отметить, что каперам никто и не думал противостоять. Все знали, что если сдаться, то останется хоть и маленький, но все же шанс на жизнь. А вот если вступить в драку, не выживет никто. Поэтому зачастую команда сама пресекала все попытки своих товарищей к сопротивлению.
Так продолжалось несколько лет. Брат Жана и Пьера Александр в течение долгих девяти лет промышлял каперством. Дела его шли все успешнее, но радости это отчего-то приносило все меньше. Молодой человек увлекся политикой. Его кумиром стал Наполеон Бонапарт, захвативший к тому моменту добрую половину Европы. Когда Александру исполнилось тридцать лет, властная и любящая бабушка приказала ему жениться. Сказано – сделано. Очень скоро Александр встретил в одном из портов миловидную француженку, женился и уехал, к общему неудовольствию семьи, во Францию.
Жан и Пьер последовали примеру брата. Буквально через месяц после отъезда Александра Жан Лафит встретил в Сен-Круа девушку по имени Кристина Левин. Практически одновременно с братом Пьер тоже повстречал любовь всей своей жизни. Две свадьбы сыграли в один день.
Отчаянно молодые и не менее безрассудные, они вчетвером отправились на поиски приключений. Девушки с трудом переносили тяготы жизни на море, к тому же молодые женщины вскоре забеременели. Жан и Пьер пришвартовали свое судно в родном Порт-о-Пренс. Девушки поселились вместе со старой мадам Лафит, а Жан и Пьер решили вновь заняться каперством. Место Александра было все еще вакантно. Более того, дядя Рейн, на которого работал Александр, расширил свой бизнес, и теперь в его распоряжении было несколько кораблей. Зная о том, что Жан и Пьер сведущи в морском деле, дядя доверил молодым людям неслыханное: два своих судна. В итоге они втроем вышли в море. Дядюшка Рейн на своем 350-тонном большом торговом корабле, а Жан и Пьер на 30-тонных кораблях поменьше.
Каперство приносило отличный доход. Дело расширялось, и бизнес становился все более отлаженным и организованным. Новичков сюда уже предпочитали не пускать. В первую очередь Жан и Пьер занимались транспортировкой рабов в Штаты. Работорговля приносила в те годы просто колоссальный доход. К тому же втиснуть этот бизнес хоть в какие-то рамки было очень сложно. Только зарождающееся государство просто неспособно было контролировать эту сферу.
У Пьера уже было двое детей, Жан был счастливым отцом подрастающего сына. Проводить в море по девять месяцев в году стало все труднее. В те времена основной базой для бизнеса братьев стал солнечный и насквозь пиратский Новый Орлеан. В этом небольшом городке у моря в те времена из десяти мужчин семеро были каперами. Власти давно махнули рукой на процветающее здесь беззаконие.
Именно сюда и решили переехать Жан и Пьер Лафиты вместе со своими женами и детьми. Порт-о-Пренс всегда был их домом. Так бы и оставалось, если бы в их родном доме жила их бабушка, мадам Лафит. Она умерла, и поводов для того, чтобы вновь и вновь возвращаться в Порт-о-Пренс, не стало.
Неподалеку от Нового Орлеана в бухте Баратария Жан и Пьер решили открыть свою кузницу. Дело весьма прибыльное, а главное – легальное и не вызывающее лишних вопросов. Как раз то, что им было нужно.
Очень скоро кузницу стали посещать все более странные и сомнительные личности. Через год в Баратарии просто не было человека, который бы не знал кузницу Лафитов. Это место стало центром работорговли. У Жана и Пьера к тому моменту было уже без малого тридцать торговых кораблей. Капитаны исправно платили процент от награбленного и поставляли рабов. Вскоре доход от продажи дешевой рабочей силы значительно превысил доходы от каперства. А еще через полгода Лафиты стали чуть ли не единственными поставщиками рабов в южные штаты Америки. Фактически вся Баратария работала на братьев Лафитов.
Так продолжалось вплоть до 1814 года. Власти Луизианы вот уже много лет подряд лелеяли надежду убрать Лафитов из Баратарии. Посадить в тюрьму, изгнать из города – да что угодно. Все понимали, что до тех пор, пока Лафиты в Баратарии, беззаконие будет процветать. Имена Жана и Пьера Лафитов были известны не только в Баратарии или даже Луизиане. О них было известно по ту сторону океана, в Великобритании.
18 июля 1814 года власти Луизианы все-таки отдали распоряжение арестовать Пьера Лафита. В самом разгаре была англо-американская война, в которой братья Лафиты принимали самое что ни на есть активное участие. Естественно, они выступали на американской стороне. Параллельно с этим Жан стал очень часто наведываться в Сент-Луис, всеамериканский центр трапперства. Здесь он часто встречался с Мануэлем Лиза (Лайза в другой транскрипции). В своем дневнике Лафит описал его как «хорошего и великого человека, настоящего траппера и при этом чрезвычайно эрудированного». Лиза всю свою жизнь потратил на налаживание торговых и дипломатических связей с индейскими племенами. И он, безусловно, преуспел в этом деле. За пару лет до начала войны он основал форт Лиза, до этого основал еще один форт в верховьях Миссури. В том же 1814 году Мануэлю и вовсе удалось немыслимое. Траппер уговорил вождя племени сиу[6] Большого Лося выдать за него свою дочь Микэн. Несмотря на то, что пару объединяла острая взаимная ненависть друг к другу, а вдобавок ко всему Мануэль был уже женат на другой женщине, брак все-таки заключили. В те времена вожди племен часто использовали браки своих детей как средство налаживания деловых контактов.
Ознакомительная версия.
