Фланговый маневр 5-й дивизии, героический бой 29-го полка и многие другие действия наших частей заставили гитлеровских генералов отказаться от решительных намерений разбить 27-ю армию и перехватить инициативу на этом участке фронта.
Все это мы обсуждали с полковником Филиным, когда позвонил генерал Кулик.
— Слухай, Бирюков, — сказал он с характерным своим акцентом, — только что я разговаривал с Москвой. Москва довольна нашими действиями. Сделали, говорят, дело, сковали противника, сорвали его план пройти через Ахтырку на Богодухов — во фланг Ивану Степановичу.[2]
Эту оценку Ставки Верховного Главнокомандования, помогавшую уяснить ситуацию в целом, штаб корпуса немедленно довел до сведения каждой роты и взвода.
Четверть века спустя нам, группе ветеранов 4-й гвардейской и 27-й армий, довелось опять побывать в этих местах. Теперь уже в качестве гостей трудящихся Сумщины. Нас пригласили на открытие памятника воинам, павшим в боях за Ахтырку. Его авторы Н. Дерегу и Б. Бердник.
Четыре колхоза — «Червона заря», имени Крупской, имени Горького и имени Постышева, а также местный техникум электрификации сельского хозяйства собрали средства на этот памятник. Большую организационную работу провели работники Ахтырского райвоенкомата.
Мемориальный ансамбль расположен вы высоте 171.0, что близ шоссе Харьков — Ахтырка — Сумы. Курган обрамляют цементные стеллы с барельефами, отображающими подвиги советских воинов. На плитах — имена павших героев. Старые окопы и траншеи, полусгоревшая землянка, противотанковые ежи — все это органически входит в ансамбль. Венчает его величественная фигура Скорбящей Матери, которая еще издали видна, если ехать по дороге от Харькова к Ахтырке.
Более двадцати тысяч людей собралось на открытие этого памятника. Слушая их выступления, беседуя с ними по душам, я как бы вновь открыл для себя значение слов «бессмертный подвиг». Подвиг наших боевых товарищей живет в сердцах не только современников и живых свидетелей, но также детей их и внуков. Сюда приезжают молодые воины принимать присягу, давать клятву на верность Родине, приходят комсомольцы и пионеры, полные решимости стойко продолжать дело, начатое отцами. Посещают заветный курган и родственники погибших — в их сердцах не перестает гореть вечный огонь любви, печали и благодарности.
Никогда не забудут живые
О погибших друзьях боевых,
Не увянут цветы полевые
На могильных холмах фронтовых…
Эти строки, высеченные на памятнике, очень верно говорят о нетленности подвигов тех, кому не довелось дожить до великой победы над ненавистным врагом.
В тот же день уже поставленная в общих чертах задача — наступать на Котельву — была конкретизирована штабом армии. Нашему корпусу, усиленному двумя танковыми бригадами, четырьмя истребительно-противотанковыми полками, минометной бригадой Резерва Главного Командования и штурмовым инженерным батальоном, предстояло прорвать оборону противника и выйти на рубеж Хухря, Михайловка, Сидорячье. Левее нас наступал 21-й гвардейский корпус, а правее выдвигалась 80-я гвардейская дивизия.
На этот раз дело организовывалось без спешки. На подготовку нам отвели около двух суток, и мы успели выполнить всю необходимую работу, в том числе перегруппировали войска. Отрадно было наблюдать, как споро и четко работали штабы — сказывался опыт недавнего боя. Правильно говорят, что лучше неделю готовиться и один день успешно наступать, чем один день готовиться и неделю «предпринимать усилия».
Афоризм этот, как и всякий другой, не следует, конечно, понимать буквально, но мысль, в нем заложенная, верна, глубока, практически подтверждена всей историей военного искусства.
Бывает, правда, и так, что противник опрокидывает все расчеты. В одном случае сильным сопротивлением, в другом (о чем расскажу ниже) своевременным отходом он сводит на нет тщательную подготовку наступающего. Однако это исключения, подтверждающие общее правило.
Штаб нашего корпуса приступил к разработке плана наступления. Начальники оперативного и разведывательного отделов, артиллерист, инженер и другие старшие офицеры корпуса должны были подготовить — каждый по своей части — решение наступательной задачи.
К вечеру 22 августа начальник штаба полковник Забелин доложил мне, что предварительная работа проведена, офицеры собрались на совещание.
Первое сообщение, как обычно, сделал начальник разведотдела подполковник Соловьев. Он доложил, что перед фронтом корпуса действуют прежние части и дивизии противника. Эта группировка пытается прорваться в направлении Богодухова.
Сообщение о силах и намерениях противника базировалось на данных, добытых армейскими и корпусными разведчиками с начала боев на Ахтырском рубеже.
Несколько суток действовала в тылу противника группа лейтенанта Гуторова (7-я дивизия). Разведчики захватили легковую машину вместе с шофером, связистом и офицером, при котором оказалась сумка с оперативными документами. Офицер этот был командиром роты в танковой дивизии СС «Великая Германия». На допросе он рассказал, что в дивизии около 80 танков, что сам он по поручению комбата выехал на рекогносцировку к новому рубежу обороны.
Поисковая группа старшины А. Светозарова из 8-й дивизии взяла фашиста, служившего в 20-м мотополку 10-й моторизованной дивизии. Это соединение в недавних боях под Орлом понесло большие потери, было отведено в ближний тыл, пополнено и переброшено на автомашинах с орловского направления на ахтырское.
В 5-й дивизии первым привел пленного 15-летний сын полка Володя Синев. Участвуя в разведывательном поиске, он подполз к разбитому вражескому танку и обнаружил под ним прятавшегося гитлеровца. Пленный дал важные для нас показания. От него мы узнали о 7-й танковой дивизии, только что прибывшей в этот район.
А в 7-й дивизии первого «языка» захватила группа под командованием помощника начальника штаба 18-го полка старшего лейтенанта И. И. Шинкарева (ныне полковника, работающего в Министерстве обороны СССР).
Таким образом, активная деятельность разведчиков позволила разведотделу корпуса уточнить силы ахтырской группировки гитлеровцев.
После Соловьева свои соображения изложил начальник оперативного отдела полковник А. И. Безуглый.
Вся проведенная управлением работа была суммирована в заключительном выступлении начальника штаба М. И. Забелина. Он изложил предварительное решение на наступление.
Принципиальных замечаний оно у меня не вызвало и, будучи к полуночи уже оформлено письменно, пошло в дивизии. Штаб между тем продолжал работу, подготавливая завтрашнюю рекогносцировку и боевой приказ.
