Теперь моему сердцу близок был только партизанский район. Жители его стали моими родными и близкими, которые как бы заменяли мне дедушку и бабушку, отца и мать, моих младших братьев. В облике матери Со Сон Не я ощущал любовь, заботу и сердце моей родной матери.
Постоянная блокада и непрерывные карательные операции противника создали немало трудностей. Опорные партизанские базы в Восточной Маньчжурии с самого началасвоего существования были вынуждены преодолевать суровые испытания. Приходилось немало воевать, проливать немало крови, переживать невыносимые душевные муки — такой была незабываемая историческая земля Ванцин. Бывало, в одном партизанском районе погибало несколько десятков человек в день, порой сжигались десятки домов жителей и казарм. Больницы и амбулатории были до отказа наполнены ранеными и больными. Хроническая нехватка продовольствия, периодически возникающая угроза голода были причиной многих смертей. Порой инфекционные болезни выносили всему району Цзяньдао приговор о массовых смертях.
Не было ни магазинов, ни рынков, ни торговцев — это была единственная в мире неторговая зона. Здесь нельзя было пустить в обращение деньги, не действовал закон стоимости. Одежду и обувь населения добывали в качестве военных трофеев. Разгул левацких элементов порою создавал тревожную обстановку в партизанском районе.
Но все эти затруднения не были главными в быту и жизни на опорных базах. Главенствующим пульсом течения жизни в партизанском районе стали новая, свободная и счастливая жизнь, оптимистический настрой людей, освобожденных от вражеских репрессий, хотя все это носило ограниченный и относительный характер. Трудности были громадные, но душевный подъем бойцов и жителей был так высок, они были так горды, как кручи горных вершин Пэкту. Здесь, на этом «одиноком островке в океане», куда не доходили руки администрации Японии и Маньчжоу-Го, корейские коммунисты создали самую прогрессивную, самую революционную в мире культуру и мораль.
И естественно, что мы всей душой, каждой клеточкой тела любили опорные партизанские базы. Здесь, на земле Восточной Маньчжурии, ни дня не проходило без проявления героического духа нашей нации в борьбе за защиту своих партизанских баз.
Горная глушь Северного Цзяньдао — это место, где в вихрях боев восходит солнце и спускаются сумерки. На партизанской базе, где небо и землю сотрясало от грохота взрывов, громче и громче звучало со всем новое-мир но вой жизни, новой морали! Именно это наше детище стало моим любимым домом!
2. Днем — мир врага, ночью — наш мир
И в Мацуне оказывали нам радушное гостеприимство. Весть о нашей победе в Яоингоу быстро облетела весь район Цзяньдао. С большой теплотой приветствовали нас и жители Сяованцина. Нас очень радовала жизнь, которая налаживалась в партизанском районе после его освобождения от вражеского господства. Однако не все здесь, в новом мире, складывалось так, как нам хотелось. В стиле работы и в образе мышления руководителей, в чьих руках находилась судьба революции в Цзяньдао, наблюдались моменты, которые не очень-то нас радовали.
Больше всего настораживали нас левацкие веяния, которые охватывали революционеров в Восточной Маньчжурии, словно какая-то лихорадка. Болезнь левизны особенно сильно проявлялась в работе по созданию опорных партизанских баз.
На совещаниях в Минюегоу и в Сяошахэ, где обсуждали вопрос о создании опорной парт из анской базы, былиу же определены нами три ее формы: полностью партизанский район, полупартизанский район и опорный пункт действия. Было также достигнуто единство мнений о рациональном соотношении между тремя этими формами. Однако отдельные активисты из числа коммунистов Восточной Маньчжурии признавали создание одних лишь полностью партизанских районов, освобожденных от врага, и в то же время мало обращали внимания на создание полупартизанских районов, а также опорных пунктов действия. Вначале и в Ванцине строилась только опорная партизанская база в форме освобожденного от врага района.
Взять, к примеру, Сяованцинский партизанский район. Вся его территория, равная по площади целому уезду современной Кореи, была советским районом. Он был освобожден от оккупантов и целиком контролировался революционными силами. Характерно, что в то время полностью партизанские районы называли и советскими районами, Кадровые работники, подняв на столь обширной территории флаг совета, символизирующий рабоче-крестьянскую власть, попусту суетились, шумели: «Революция!», «Революция!» Они почти не вели боев за пределами партизанского района, а ограничивались провозглашением одних лишь пустых лозунгов о диктатуре пролетариата, о стро ительстве общества для неимущих. Так и проводили они попусту день за днем.
Особый подъем царил в праздничные дни. Собираясь во дворе казармы или же на спортивной площадке, люди исполняли русские танцы, пели песни о Первомае. Порой же руководители Восточноманьчжурского Особого комитета, а также представители уезда собирались вместе и вели жаркие споры о текущем моменте.
Собственно говоря, все мы, захлестнутые такой атмосферой, не успели оглянуться, как пролетела весна. И только после этого стали постепенно замечать признаки детской болезни левизны, обнаруженной в работе кадров партизанских районов. Вот тут-то мы и стали принимать срочные меры, вырабатывать тактику для ликвидации левацких загибов.
В партизанских районах скопилось много народу. В первые дни их создания одну только Ванцинскую партизанскую базу населяли несколько тысяч беженцев и эмигрантов. Аналогичным было положение в Хуньчуне, Яньцзи и Хэлуне.
В горной местности, где было мало посевных площадей, оказалось слишком много людей. Порой этот район походил на муравейник — обитателей здесь было несколько тысяч!
Тут же возникли серьезные трудности с продовольствием. Все питались жидкой похлебкой из сои. Ее получали, пропустив через жернова соевые бобы, в похлебку добавляли незначительное количество риса. Иногда, бывало, находились «счастливцы», которые привередничали за такое кушанье. А когда же не хватало даже жидкой каши, варили сосновую кору, добавляя в это месиво немного стиральной соды. Таким вот образом обработав ее, получали паровой хлеб с сосновой корой, что помогало хотя бы на какое-то время утолить голод. Иногда питались молодыми побегами папоротника, атрактилиса, корнями колокольника, кодонопсиса ланцетолистного и куены аптечной.
Так вот неводили концы с концами. И все же, несмотря ни на какие трудности, люди пели революционные песни, выступали с речами, потрясая кулаками, призывали уничтожить империализм, проклинали прояпонски настроенных элементов, клеймили позором свору паразитов, живущих за счет чужого труда. Таковы были первые дни жизни на партизанской базе.
