В обязанности Скрайвера входило начинить «фольксваген» взрывчаткой (где он ее раздобыл, осталось невыясненным), оставить Кольбергу ключи и покинуть страну, уже с другим паспортом. Кольберг в свою очередь поставил машину в непосредственной близости от дома Саламэ на дороге, по которой он теперь ежедневно проезжал.
22 января, днем, в 3.35, Саламэ проехал на своем «шевроле» мимо «фольксвагена». С ним в машине были четверо его телохранителей. Еще четверо ехали в машине следом. В тот момент, когда «шевроле» поравнялся с «фольксвагеном», радиосигнал, посланный радиопередатчиком, установленным на машине Саламэ, привел в действие хитроумный детонатор в «фольксвагене». Со страшным грохотом бомба в машине взорвалась. Это была настоящая кровавая баня.
Кроме Саламэ и его телохранителей, пострадали и четверо прохожих. И Кольберг, и Пенелопа исчезли. Все участники операции, разумеется, покинули страну за несколько часов до взрыва, воспользовавшись новыми паспортами.
Штаб Мосада отправил в тот же день премьер-министру достаточно выразительную телеграмму: «Мы отомстили за Мюнхен!».
И сейчас еще израильтяне считают убийство законным методом борьбы с палестинцами. Так возродились принципы, бывшие в ходу во времена Харкави в середине 50-х годов. Любой руководитель палестинских террористов, организующий диверсии против Израиля, знает, что ему следует опасаться за свою жизнь и за жизнь тех молодых людей, которых он посылает на задания.
Примерно шестьдесят процентов всех операций Мосада в настоящее время приходится на противостояние палестинскому движению сопротивления.
Можно по-разному оценивать успехи Израиля в подпольной борьбе, навязанной ему двадцать лет назад, борьбе, которую он вел непрерывно в течение всех этих лет. Израильская разведывательная служба утверждает, что ей всего лишь удалось держать ситуацию под контролем и на большее она и рассчитывать не могла.
Эту войну Израиль выиграть не сможет, но и не сдаст своих позиций. В ближайшем будущем следует ожидать новых выступлений на территории Израиля, а также за границей, направленных против израильской собственности или против тех, кого палестинцы подозревают в поддержке Израиля или в том, что они в состоянии оказывать влияние на Израиль.
ЦРУ считает, что Израиль добился значительно больших успехов. Лагеря палестинцев, бывшие центрами террористической активности, лагеря, которые в 60-х годах и в начале 70-х поставляли палестинскому движению людей, выполняющих террористические акты, в значительной мере потеряли свое значение. Для этого были основания как экономического, так и политического характера. Однако и чисто профессиональные причины сыграли свою роль. Террористы объявили войну обществу в целом и эту войну проиграли. ЦРУ убеждено, что определяющими в этом проигрыше явились выдающиеся достижения коллектива израильской разведки. Она первая правильно оценила угрозу, которую террористы представляли демократическому обществу в целом. Она же первая нашла методы борьбы со злом, которое они олицетворяли. Исторически сложилось так, что у Мосада был в этом отношении опыт совершенно уникальный.
Война была жестокой, но, по словам самих израильтян, условия ее были навязаны противником.
6 октября 1973 г., в субботу вечером премьер-министр Голда Меир выступила в телевизионной передаче с обращением к израильтянам.
«В течение нескольких последних дней наша разведка получала информацию о том, что армии Египта и Сирии подготовились к совместному выступлению против Израиля. Наши войска готовы встретить надвигающуюся опасность».
В то самое время, когда Голда Меир произносила эту речь, израильские солдаты на Голанских высотах вели отчаянные бои, исход которых должен был решить судьбу Израиля. Израильская армия была к наступлению арабов не готова. Противник располагал значительным численным превосходством. Но солдаты знали — если они не выстоят, вся северная часть Израиля окажется в руках сирийцев.
В это же время в Синае египетская армия, почти не встретив сопротивления, форсировала Суэцкий канал, овладела Линией Бар-Лев, которая считалась чудом электронной техники, и начала готовиться к фронтальной атаке на Синае перед непосредственным наступлением на Израиль.
Израильские воздушные силы, одержавшие блистательную победу над противником в Шестидневной войне, оказались парализованными и не могли поддержать свои сухопутные войска, терпящие поражение. Они не сумели преодолеть созданный русскими ракетный барьер, хотя о его существовании израильтяне знали, но его исключительную эффективность они недооценили.
В течение тридцати шести часов судьба Израиля висела на волоске. Девяносто девять процентов населения отдавали себе отчет в том, что первая же проигранная Израилем война будет и последней его войной. Поражение в войне для них означало одно — новый Холокост.
В течение этих первых невероятно тяжелых часов израильская армия чудом остановила наступление арабов, хотя на этом этапе в действие было введено лишь двадцать пять процентов ее военной мощности. После этого, развернув контрнаступление уже в полную силу, она отбросила арабов назад и одержала свою славную победу.
Только тогда, в момент своего триумфа, осознали израильтяне, какая страшная опасность им угрожала. Голду Меир можно понять и простить за то, что в этот день, совпавший с Судным, она обманула своих сограждан. Скажи она тогда правду, — израильтяне могли поддаться панике, как раз в те решающие часы, когда дееспособных танков было мало и спасти страну от верного поражения можно было только за счет величайшего напряжения всех нравственных сил.
Израильтяне, однако, не так легко прощают ошибки и просчеты. В течение многих лет Голда Меир казалась живым воплощением воли и мужества еврейского народа, а министр обороны Моше Даян — самым популярным в мире в те времена военным деятелем. И тем не менее и пресса, и общественность Израиля подвергли обоих жестокой критике. С них требовали ответа на вопрос о том, какую меру ответственности несли они за разыгравшуюся только что трагедию, которая стоила жизни трем тысячам военнослужащих. Потери эти ужасающи для государства, население которого состоит из двух с половиной миллионов человек.
Почему израильская армия оказалась на этот раз неподготовленной? Это стало известно всем, как только солдаты вернулись с фронта. Резервисты призваны не были. Когда арабы ударили, танки мирно стояли в своих укрытиях. Линию Бар-Лев обслуживали в это время не более пятисот человек, в большинстве своем малоопытных резервистов, заменивших военнослужащих регулярной армии, которым были разрешены отпуска в связи с Судным днем. Против этой-то беспомощной группы египтяне бросили восемь тысяч человек — это была всего лишь первая волна. На Голанах, рассказывали солдаты, до прибытия подкреплений единичные израильские танки противостояли сирийским танковым дивизиям. Ни одна страна после «операции Барбаросса» в 1941 г., когда немецкая армия вторглась в Советский Союз, не была в такой степени не готова к внезапному нападению, как Израиль в 1973 г. Сопоставление с «операцией Барбаросса» можно продолжить. Сталин располагал информацией о том, что готовится нападение. Даже дата и точное время были известны. Но он в это не верил.
Израильтяне тоже располагали сведениями о намерениях арабов, как минимум за неделю до начала войны. И тоже отвергли их, как недостоверные.
Мало-помалу выяснилось, что израильская разведка, гордившаяся своими великими достижениями и так всегда эффективно действовавшая, в этот решающий для израильского государства момент, оказалась беспомощной.
И скрыть это не удалось.
За двадцать четыре часа до атаки, которая началась 6 октября, в субботу, в 2.05 дня, четыре тысячи ракетных установок, пулеметы и минометы стояли наготове на египетском фронте, тысяча пятьсот ракет — на сирийском. В этот момент Военная разведка, оценивая обстановку, официально заявила, что вероятность войны очень мала. Голда Меир не лгала, когда утверждала, что разведке было известно, что арабские армии «стоят наготове, чтобы начать совместное наступление на Израиль». Не сообщила она, однако, что генерал Эли Зейра, начальник Военной разведки, не считаясь с этим, не только исключил возможность атаки, но и убедил в этом израильское правительство. Авторитет Военной разведки был так высок, что утверждения Зейра были приняты без обсуждений.
За год до этого, в 1972 г., когда Эли Зейра был назначен руководителем Военной разведки, один из генералов (кто именно, осталось неизвестным, может быть, даже Аарон Ярив, один из блестящих предшественников Зейра), сказал: «Весьма вероятно, что нас ожидает катастрофа, потому что теперь всю нашу военную систему возглавляют три человека, которые не ведают страха». Этими тремя были министр обороны Моше Даян, начальник штаба Давид Элазар и начальник Военной разведки Эли Зейра. «Иерархией героев» не без иронии окрестили их окружающие.
