Следует пояснить, что в районе Чертково действовали основные силы 4-й танковой армии и 51-й корпус 6-й армии, которые повернули на юг и наступали в направлении Миллерово. Нечего и говорить о том, каким громадным превосходством сил и средств обладала обходившая нас вражеская группировка. Кроме того, именно в этом районе, согласно плану немецко-фашистского командования, предполагалось окружить войска Юго-Западного и часть сил Южного фронтов. Данному намерению не суждено было осуществиться. Основные силы Юго-Западного фронта отходили на восток, а Южного - на юг, к Ростову, в том числе и 9-я армия Юго-Западного фронта.
На пути у наступавшего противника в районе Чертково оказалась лишь 38-я армия. Но и ее не удалось окружить. Здесь опять отлично поработали инженерные и саперные части армии: противник, стремившийся отрезать нам пути отхода, повсюду натыкался на всевозможные "сюрпризы".
Был даже случай, когда они избавили от серьезной опасности штаб армии.
Это произошло вблизи населенного пункта Дегтево, расположенного у р. Калитва. К нему вели две параллельные дороги, тянувшиеся по обе стороны реки. И вот по. одной из них двигались штабные машины, направлявшиеся через Дегтево в Кашары, по другой - колонна войск противника. Она спешила достичь Дегтево, чтобы встретить нас у моста. Мы же рассчитывали добраться туда первыми.
Так и получилось. Но лишь потому, что колонна противника вскоре наскочила на заминированный нашими саперами участок и отстала. Мы свободно переехали мост.
К вечеру 11 июля штаб армии прибыл в Кашары. Сюда же широким фронтом отходили ее войска. Дивизии в результате почти непрерывных четырехнедельных боев были крайне ослаблены. Кроме того, теперь уже оба фланга армии были открыты: слева, на стыке с 9-й армией, глубоко вклинилась танковая группировка противника, действовавшая вдоль дороги на Миллерово.
Ко всему этому вновь была потеряна связь со штабом Юго-Западного фронта. Мы непрерывно посылали в эфир свои позывные, но ответа не получали. Наконец, 12 июня мы приняли по радио приказ о том, что по распоряжению Ставки Верховного Главнокомандования 38-я армия передается в состав Южного фронта. Многочисленные попытки связаться по радио со штабом Южного 258 - схема; 259 фронта были безрезультатны. Связь с Юго-Западным фронтом также была потеряна окончательно.
Армия попала в тяжелое положение. Оба фланга открыты. Соседей нет. Связи нет. Войска растянулись на десятки километров. Пришлось самостоятельно искать выход. Отводить войска армии в полосу Южного фронта было нецелесообразно, так как к югу, в сторону Чертково и Миллерово прорвались большие массы танков и мотопехоты неприятеля. При любых условиях армия обязана была оборонять свою полосу, у левой разграничительной линии которой она находилась. Исходя из этого, я решил отводить войска армии на восток, в направлении Боковской, обойти с юга этот населенный пункт, занятый противником, войти в свою полосу и попытаться восстановить связь с 28-й армией, которая до прорыва фронта обороны была правым соседом.
Но для этого нужно было прежде всего уйти из-под ударов группировки противника. 6-я немецкая армия в то время стремилась охватить правый фланг 38-й армии или рассечь ее фронт. И, несмотря на беспримерную отвагу и самоотверженность воинов армии, отразить вражеские удары удалось не сразу. В течение нескольких дней армия с боями отходила на восток, двигаясь по самому краю своей полосы и даже несколько южнее. На северо-восток мы повернули только тогда, когда убедились, что войскам больше не грозит окружение. То были трудные дни. И они особенно ярко показали величие духа советских воинов, их готовность к самопожертвованию во имя Родины.
Считается, что в войсках, находившихся продолжительное время в обороне, постепенно падает дисциплина. Казалось бы, именно так должно было обстоять дело и в 38-й армии в описываемое время. Ведь непрерывные жестокие бои с превосходящими силами врага, массированные атаки танков и автоматчиков, вой фашистских самолетов, целыми днями бомбивших наши колонны, постоянная угроза окружения не могли не сказаться на физических и моральных силах командиров, политработников и красноармейцев. Однако должен сказать, что, несмотря на все это, не помню ни одного случая невыполнения приказания, замешательства, паники или бегства с поля боя под каким-либо благовидным предлогом. Весь личный состав армии сражался самоотверженно, самозабвенно и с таким накалом злости, что враг не отваживался вести ближний бой без танков.
IV
Считаю необходимым подчеркнуть два обстоятельства, связанные с действиями 28-й и 38-й армий в первой половине июля 1942 г.
Одно из них заключается в том, что именно в полосе этих армии немецко-фашистские войска вышли в большую излучину Дона. Нет, я не оговорился. Ведь известно, что большая излучина Дона простирается к востоку от условной линии г. Новая Калитва - р. Калитва - устье Северного Донца.
Когда сюда прорвался противник, стало ясно, что, продолжая двигаться на восток, ему некуда было идти, кроме как на Сталинград. Уже по одной этой причине выходит, что западная часть большой излучины - не что иное, как дальние подступы к этому городу. Есть и другое веское подтверждение тому: 12 июля, т. е. как только наступающие войска противника пересекли названную условную линию, Ставка Верховного Главнокомандования вместо Юго-Западного фронта создала Сталинградский фронт. В связи с этим целесообразно считать, что Сталинградская битва началась с указанного выше рубежа. На наш взгляд, следует пересмотреть и дату начала Сталинградской битвы. В советской военной литературе принято относить ее к 17 июля, когда на р. Чир передовые отряды 62-й армии вошли в соприкосновение с наступавшим противником. Такая точка зрения представляется необоснованной. И не только в силу вышеприведенных причин, хотя и они достаточно убедительны. Существует еще одна немаловажная сторона дела. Во многих книгах об этом периоде войны упоминаются две даты - 12 и 17 июля, первая-в связи с образованием Сталинградского фронта, вторая - как начало Сталинградской битвы.
Но, спрашивается, что же происходило на сталинградском направлении между 12 и 17 июля? Неужто на всем пространстве от упомянутой условной линии до р. Чир не было войск Красной Армии и противник двигался здесь беспрепятственно, не встречая никакого сопротивления?
В том-то и дело, что это было совсем не так. В частности, 38-я армия, которой я тогда командовал, отступая в глубь излучины, все эти дни вела ожесточенные бои с 6-й немецкой армией, устремившейся к Сталинграду. Наша армия не имела сплошного фронта, соседей, резервов, но сражалась с врагом. О ее исключительно упорном сопротивлении можно судить по тому, что вражеским войскам при всем их натиске потребовалось целых пять дней, чтобы преодолеть расстояние от Калитвы до Чира.
