Иногда Цезарь даже становился заложником своей холерической нетерпеливой натуры: так, едва прибыв в Галлию, он тут же нашел повод для войны и из-за того, что не до конца разобрался в политической обстановке в провинциях, едва не поплатился карьерой и жизнью. Лишь хладнокровие полководца и боязнь со стороны воинственного племени расплаты всемогущего Рима привели к заключению мира. Но с каждым новым боевым крещением, с каждой последующей схваткой и войной, присоединениями к империи огромных территорий и обложением народов внушительными налогами рос и авторитет Цезаря в Риме, росло и мастерство его солдат, а с ним крепла взаимная привязанность воителя и воинов, которых он щедро одаривал в соответствии с рангом. Буквально вскармливая свое войско, Цезарь придумал собственную, доселе невиданную систему поощрений и наказаний солдат. Он публично дарил наиболее отличившимся дорогое оружие и драгоценности. Хитроумно уменьшив число легионеров в легионе и увеличив, соответственно, количество самих легионов, он продвигал по служебной лестнице лучших, так что даже простолюдин мог стать генералом и завоевать силою меча богатства. Увеличением количества легионов он, по традиции, сделал два важных дела: во-первых, создал больше должностей для награждения ими своих воинов, а во-вторых, в глазах малосведущих врагов искусственно «увеличил численность» всей своей армии.
Чужеземцам он легко даровал почетное римское гражданство. Он создал такие чудесные стимулы, что сильные и отчаянные стремились попасть к нему на службу и попытать счастья, идя на смерь ради заоблачных притязаний своего полководца.
Даже находясь далеко от Рима, Цезарь львиную долю усилий тратил на то, чтобы просто произвести впечатление на жителей Вечного города: то он решается на авантюрную кампанию по завоеванию Британии, о богатствах которой в Риме ходили легенды (не без помощи тайных глашатаев самого же Цезаря), то во всеуслышание объявляет о присоединении Галлии к империи, что вызвало не просто резонанс, а взрыв в столичном обществе, тут же провозгласившим его первым полководцем империи, то, наконец, делает такие умопомрачительные переходы, что одно лишь появление его во главе войск полностью деморализует неприятеля, и последний, отказавшись от боя, сдается. И в пользу Юлия Цезаря трепещущий Рим отодвинул в тень даже славу Помпея, которому в свое время был дарован титул Великого. Цезарь, заботясь о том, какое впечатление произведет в Риме та или иная битва, предусмотрительно отправлял в столицу собственные, умело сфабрикованные комментарии, в которых умудрялся даже не выигранные сражения представить как безупречно реализованные планы. Позже, уже став диктатором, он не пожалел труда, чтобы опубликовать две книги – «Записки о Галльской войне» и «Записки о гражданской войне», в которых ловко закамуфлировал причины своего решения захватить высшую власть в Риме. (Согласно этим книгам, Римский сенат во главе с Помпеем вынудили его защищаться и применить силу.)
Судьба всегда ставила Цезаря перед выбором, и он никогда не ошибался относительно того, что является наиболее важным. Получая же в виде консульства высшую власть, Цезарь разрабатывал такие хитроумные планы, которые перерастали в просто убийственные для знати законы. Например, аграрный закон имел невероятный успех и способствовал росту его популярности среди народных масс, поскольку касался раздела части государственных земель в пользу многодетной бедноты. Цезарь был настолько активным во время одного из своих консульств, что своей деятельностью не просто затмил, а практически устранил от управления государством своего напарника (каждый год в Риме избиралось два консула). Тот год был назван в Риме годом «Юлия и Цезаря», что подчеркивало его единоличное правление при живом напарнике.
Одной из наиболее важных интриг Цезаря стал ловко организованный им брак практически первого по влиянию в империи человека Гнея Помпея со своей собственной дочерью Юлией. Этот шаг надолго устранил Помпея как возможного оппонента Цезаря, превратив его в крепкого союзника до самой смерти Юлии. Но безусловно, наибольшую пользу от консульства Цезарь извлек из возможности по окончании консульства получить в управление огромную провинцию, где в его руках была сосредоточена высшая власть с правом применения военной машины Рима. С оговоркой, конечно, что наместник сумеет обосновать для Римского сената наличие прямой угрозы империи. Наверное, излишним будет говорить, что опытный интриган-профессионал сполна позаботился о нагнетании страстей вокруг «коварства» галльских племен, их «заговоров» против империи, а также о важности присоединения новых земель для усиления могущества Великого Рима.
Цезарю позарез была необходима собственная армия – сильная, преданная и закаленная в боях. И предусмотрительный политик не преминул воспользоваться своим правом при первой же возможности. К тому же ему самому для усиления личного влияния определенно важны были великие победы. И этот страстный искатель удачи обрек себя на смертельный риск, чтобы поразить современников силой непримиримого, устремленного в неведомую высь духа. Ради маленькой, но исключительно важной для самого полководца тщеславной цели – прославления собственного имени, а также для добычи денег, необходимых для последующих подкупов в Риме, он сумел так приручить набранные легионы, что без труда отправлял десятки тысяч людей в смертельные схватки. Про щедрость уникального воителя, ориентировавшегося исключительно на победу, ходили легенды. Он умел отблагодарить, порой немыслимо одарить и обласкать командира и рядового солдата – последнего, в сущности, всегда человека из простого народа, который Цезарь на протяжение своей жизни ненавязчиво покупал и перед которым заигрывал. И который, тем не менее, презирал. Но мало кому даже из ближайшего окружения завоевателя почти всей Европы было достоверно известно, сколько раз он и все его войско действительно находилось на краю гибели, и лишь поистине неземная воля Цезаря и его непостижимо изощренный, способный на самые фантастические повороты ум спасали дело.
До нас дошли исторические факты полного опьянения окружающих и иногда даже немного странного гипнотического действия на них воли Цезаря – он играл роль стремительного военного и политического гения и подсознательно чувствовал, что массы хотят иметь над собой железную руку, могущественно указующую перстом путь к славе и богатству и, если необходимо, жестоко карающую. И он умел играть, ибо принадлежал к числу великих актеров, ставящих перед собой глобальные цели и ведущих себя сообразно необходимости, пуская в ход для управления собой и другими удивительно редкую волю.
