3-му Белорусскому фронту в этой связи было приказано начать операцию на шесть дней раньше запланированного срока. Черняховский решил разгромить противостоящие силы врага последовательно. Сначала уничтожить тильзитскую, а затем инстербургскую группировки и в последующем развивать наступление, нанося главный удар в направлении Велау — Кенигсберг. Для этого оперативное построение фронта предусматривалось в два эшелона.
В первом эшелоне на правом крыле наступала армия генерала Людникова, нанося главный удар в направлении Пилькаллен — Тильзит; левее — армия генерал-полковника Крылова (вернувшегося после выздоровления из армейского госпиталя). Севернее шоссе Шталлупенен — Гумбиннен прорывала вражескую оборону армия генерала Лучинского с задачей овладеть районом Гумбиннен. Подвижную группу фронта составлял танковый корпус генерала Бурдейного, который должен был войти в прорыв в полосе армии Крылова с утра второго дня операции и стремительным ударом к исходу четвертого дня овладеть Гросс-Скайсгирреном.
Второй эшелон фронта составляла армия генерала Галицкого, она продвигалась за первым эшелоном в готовности с утра пятого дня операции во взаимодействии с танковым корпусом генерала Буткова войти в сражение на рубеже реки Инстер, нанося главный удар на Велау, и частью сил совместно с армией Лучинского овладеть Инстербургом. Вновь прибывшая в состав фронта 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Чанчибадзе и 31-я армия генерал-лейтенанта Шафранова занимали оборону на левом крыле фронта. Соединениям армии Чанчибадзе лишь с утра третьего дня операции предстояло перейти в наступление своими войсками правого крыла.
Накануне наступления, 12 января вечером, пошел снег. В связи с этим Черняховский приказал перенести начало атаки с девяти часов утра на одиннадцать. Командармам по ВЧ была передана команда: «Артиллерийскую подготовку не начинать до особого распоряжения».
Однако в плане операции еще ранее был предусмотрен дублирующий сигнал начала артподготовки — залп реактивными снарядами. Вышло так, что один из дивизионов РС не был оповещен о переносе срока артнаступления.
Ровно в девять часов 13 января на участке предстоящего прорыва прогремел единственный залп РС. И тотчас же, как бы по цепной реакции, заговорила вся артиллерия…
Черняховский вызвал к телефону командующего армией Людникова:
— Кто разрешил начать артподготовку?
— Но мы ее начали по сигналу — залп «катюш».
— Напутали! Что думаете делать дальше?
— Продолжать артподготовку и действовать по намеченному плану.
Прерывать артнаступление не было смысла. Черняховский подтвердил командармам первоначально назначенный час атаки.
Капризный ветер Балтики нагнал туман. Местами видимость не превышала пятидесяти-ста метров. Было ясно, что действия авиации исключены, на ее помощь пехоте рассчитывать не приходилось. Оставалась надежда на артиллерию. Однако и ее возможности были ограниченны.
«Сильный туман мешал вести наблюдение за результатами артиллерийской подготовки, — вспоминает бывший начальник Политического управления 3-го Белорусского фронта генерал-майор Казбинцев. — Мы с Иваном Даниловичем пытались наблюдать с крыши четырехэтажного дома, но бесполезно. Спустились на первый этаж. Как раз напротив окна, метрах в пятидесяти-шестидесяти от дома, стояло дерево. Оно то скрывалось в тумане, то вновь появлялось. Туман не рассеивался. Черняховский ходил по комнате, то приближаясь к окну, то снова отходя от него. Ни один мускул на лице не выдавал его внутреннего состояния.
Туман продолжал скрывать окрестности. На сто метров ничего не было видно. Неизвестны результаты артиллерийской подготовки, а следовательно, нет никакой уверенности в успехе штурма. Уже выпущены по противнику сотни вагонов боеприпасов! Вдруг… такая операция сорвется? Эта мысль волновала нас всех, она не давала покоя, но Иван Данилович продолжал спокойно отдавать распоряжения, а в перерывах — непринужденно разговаривать с нами.
Тогда мы еще раз убедились, каким необыкновенным самообладанием и огромной волей обладает этот человек».
Противник всюду оказывал упорное сопротивление. Как только началась наша артподготовка, немцы спрятались в укрытиях. Затем, пользуясь густым туманом, они близко подпускали наши танки и пехоту и обстреливали их из засад.
В первый день наступления ни одна армия не выполнила поставленной задачи. Встал вопрос, целесообразно ли продолжать наступление. Многие в штабе склонялись к тому, что обстановка требует приостановить операцию.
— Дело не только в плохой погоде, — пояснил Черняховский Макарову. — В боевых порядках стрелковых рот мало артиллерии сопровождения, минные поля саперы не успевают своевременно обезвреживать, управление войсками не отвечает условиям прорыва укрепленного района.
— Что и говорить, погода не благоприятствует наступлению, — вздохнул Макаров. — Но решающее слово за вами, Иван Данилович.
— Надо продолжать наступление, — решил Черняховский. — Пусть мы даже не продвинемся вперед, но поможем войскам, наступающим на Танненберг и Варшаву. Да и союзники на западе получат облегчение. Их там, в Арденнах, немцы основательно прижали.
Командующий распорядился усилить стрелковые роты артиллерией, наблюдательные пункты батарей и дивизионов приблизить к командирам рот и батальонов, обеспечить тесное взаимодействие пехоты, танков и артиллерии в звене полк — батальон. Командирам частей и соединений приказал переместить свои наблюдательные пункты к переднему краю, сам с оперативной группой выехал в боевые порядки полков первого эшелона.
Командующий 5-й армией генерал-полковник Крылов свой наблюдательный пункт вынес в боевые порядки батальона первого эшелона и находился от переднего края всего в восьмистах метрах. Так же поступили и другие генералы и офицеры.
Однако крайне неблагоприятные погодные условия оказывали влияние на ход наступления. К шестнадцати часам стало очевидно, что ударная группировка фронта не сумеет выполнить до конца задачу, поставленную на первый день операции, и главная полоса обороны противника не будет прорвана. Как и предполагал Черняховский, особо напряженные боевые действия развернулись на направлении к городу Гумбиннену. Еще накануне наступления он интересовался решением генерала П.Ф. Батицкого, командира 128-го стрелкового корпуса, которому предписывалось взять Гумбиннен, В первом эшелоне наступала 130-я стрелковая дивизия генерал-майора К.В. Сычева, остальные силы корпуса составили второй эшелон и резерв. Такой боевой порядок позволил генералу Батицкому сосредоточить артиллерию всех трех дивизий для подавления и уничтожения огневых точек противника на узком участке. Ход боевых действий подтвердил правильность этого решения. Однако и противник неустанно наращивал свои усилия.
