К концу дня командующий фронтом приехал на КНП 128-го стрелкового корпуса на западной окраине господского двора Керрин. Генерал Батицкий встретил Черняховского, готовый к неприятным объяснениям. Но нужды в этом не оказалось. Командующий сказал, что обстановка ему известна, и потребовал доклада о принятом решении на второй день операции.
— Решил: ночными действиями продолжать выполнять задачу дня и с утра 14 января ввести в бой второй эшелон корпуса — 61-ю стрелковую дивизию — в полосе соседа справа, в обход лесисто-болотистой местности Пакладимменер — Моор с севера, в направлении на Тублаукен. К исходу дня выйти в полосу своего корпуса и овладеть населенным пунктом Ной Будупёнен.
— Не совсем понял. Вы хотите ввести второй эшелон на участке соседа справа, то есть помогаете генералу Александрову, — улыбнулся Черняховский. — Но 3-й гвардейский корпус, кажется, и так не отстает, даже вперед вырвался!
— Вот я и хочу воспользоваться успехом Александрова и выполнить свою задачу.
— Не перемешаются ли боевые порядки? Между вами есть разграничительная линия?
— Разграничительная линия не китайская стена.
— Да, но при четкой организации управления войсками.
— За свой штаб я ручаюсь!
— Коли так, передайте генералу Лучинскому: решение утверждаю. И все-таки какие мероприятия вы предусматриваете для ускорения темпа наступления?
«Без разноса, но свое потребовал», — подумал Батицкий.
— Все орудия, включая гаубицы, выставляю на прямую наводку, чтобы эффективнее подавить огневые точки противника.
— Для прорыва укрепрайона этого недостаточно.
— От командиров штурмовых отрядов потребую более решительных действий, умелых маневров с целью обхода дотов и опорных пунктов противника.
— Именно более решительных! И умелых! Иначе наступление может захлебнуться. Сами понимаете, во что это обойдется.
И, еще раз улыбнувшись остроумному решению комкора, попрощался.
С начала операции Черняховский успел побывать и у Крылова и у Людникова. Всюду требовал искать слабые места в обороне противника, навязывать ему свои условия.
На второй день развернулись еще более ожесточенные бои. Командующий группой армий «Центр» генерал-полковник Рейнгардт, установив направление главного удара советских войск, с утра 14 января бросил две пехотные, одну танковую дивизии и бригаду штурмовых орудий на ликвидацию прорыва на участках армий Крылова и Лучинского. Для управления ударной группировкой он прибыл в населенный пункт Маллвишкен, на командный пункт 26-го армейского корпуса, находившийся в десяти километрах от Шталлупенена, где размещался КНП командующего 3-м Белорусским фронтом.
Около трехсот вражеских танков, включая «королевские тигры», ударили в стык 5-й и 28-й армий.
Операция, которой придавала особое значение Ставка, затухала. Труднее всего приходилось на участках дивизий Вольхина и Сычева. Им пришлось испытать на себе основную тяжесть контрудара противника. Но они с честью выстояли. Наши войска, измотав ударную группировку противника огнем с места, главными силами продолжали наступление. Некоторый успех наметился в полосе 5-й армии. Для завершения прорыва тактической зоны противника и развития успеха на этом участке Черняховский ввел в сражение в середине дня 16 января 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус. Затем приказал перейти в наступление 2-й гвардейской армии на левом крыле фронта. Воспользовавшись улучшением погоды, отдал распоряжение командующему 1-й воздушной армией генерал-полковнику Хрюкину нанести массированный удар по укреплениям врага. Бомбардировочная ц штурмовая авиация произвела более тысячи самолетовылетов.
Ожесточенное сражение продолжалось. Танковый корпус генерала Бурдейного был встречен контратаками танков и штурмовых орудий противника. Ожидаемого перелома в ходе операции достигнуто не было. Наступил момент, когда, казалось, противные стороны бросили на чашу весов все. Решающим фактором в этих условиях становилась способность военачальника быстро принимать решения и совершать дерзкие маневры, одним словом, талант полководца.
Черняховский хорошо знал своего противника генерала Рейнгардта по Белорусской операции. Иван Данилович предвидел, что он, опираясь на такой мощный узел обороны, как Гумбиннен, окажет сильное противодействие в полосе наступления 5-й армии. Поэтому потребовал от Людникова непрерывно наращивать силы на участке прорыва 39-й армии. Людников построил боевой порядок стрелкового корпуса, наносившего главный удар, в три эшелона и последовательно вводил в боевые действия одну дивизию за другой. В то же время Крылов на смежном с его армией фланге вводил в бой дивизию второго эшелона корпуса, чтобы мощными ударами сломить сопротивление врага.
Утром пятого дня соединения Людникова завершили прорыв тактической обороны противника и развили успех на северо-западном направлении. Враг, не выдержав натиска, стал отходить.
В какой-нибудь другой операции эти двадцать километров, пройденные войсками фронта за пять дней, означали бы полный прорыв тактической зоны и выход на оперативный простор. Здесь же впереди оставалась еще не одна полоса сопротивления: сильно укрепленные оборонительные рубежи простирались до самого Кенигсберга. И казалось, что прорыв возможен только путем постепенного «прогрызания» оборонительных полос врага. Но именно этого и старался избежать Черняховский. Надо было лишить немцев возможности последовательно отходить на заранее подготовленные рубежи, иначе пришлось бы продвигаться вперед с непрерывными ожесточенными боями, то и дело останавливаясь и начиная все сначала.
Для достижения своей цели Черняховский совершил смелый маневр: ввел 1-й танковый корпус генерала Буткова и армию второго эшелона не в полосе наступления войск Крылова, как было предусмотрено планом, а на участке армии Людникова, там, где намечался успех. Одновременно были поставлены новые задачи 39, 5 и 28-й армиям и приданным им танковым корпусам.
Полководческое искусство Черняховского в том и заключалось, что он не боялся вносить решающие изменения в замысел операции в ходе ее осуществления. Ломать заранее разработанный план всегда рискованно: противник может разгадать маневр большого количества войск и принять контрмеры. Однако решение Черняховского основывалось не только на расчетах. Он знал возможности своих войск, высоко оценивал способности подчиненных генералов. Отказавшись от ранее принятого плана, командующий перестроил оперативный порядок войск фронта в форме веера и основные силы с центрального участка перебросил на правый фланг ударной группировки, где обозначился успех.
