из-за стола выходил на улицу с кем-то беседовать. Антон Павлович в таких случаях не мог есть, обед остывал, и получалось осложнение. Мария Павловна остро это чувствовала и поэтому относилась к Горькому без распростертых объятий.
Воспоминания М. П. Чеховой в записи С. М. Чехова. 1946–1948 гг.
Всю жизнь А. Чехов прожил на средства своей души, всегда он был самим собой, был внутренно свободен и никогда не считался с тем, чего одни – ожидали от Антона Чехова, другие, более грубые, – требовали. Он не любил разговоров на «высокие» темы – разговоров, которыми этот милый русский человек так усердно потешает себя, забывая, что смешно, но совсем не остроумно рассуждать о бархатных костюмах в будущем, не имея в настоящем даже приличных штанов.
М. Горький. А. П. Чехов
О Чехове можно написать много, но необходимо писать о нем очень мелко и четко, чего я не умею. Хорошо бы написать о нем так, как сам он написал «Степь», рассказ ароматный, легкий и такой, по-русски, задумчиво грустный. Рассказ – для себя.
Хорошо вспомнить о таком человеке, тотчас в жизнь твою возвращается бодрость, снова входит в нее ясный смысл.
Человек – ось мира.
А – скажут – пороки, а недостатки его?
Все мы голодны любовью к человеку, а при голоде и плохо выпеченный хлеб – сладко питает.
М. Горький. А. П. Чехов
Не-ет, нужно жениться! Если Варвара Ивановна не найдет мне невесты, то я обязательно застрелюсь. В выборе невесты пусть она руководится Вашим вкусом, ибо я с 12-го января сего года начал веровать в Ваш вкус. Пора уж и меня забрать в ежовые, как Вас забрали… <…>
Помните? Чижик, новая самоварная труба и пахучее глицериновое мыло – симптомы, по коим узнается квартира женатого…
У меня женится трое приятелей… Ужас, сколько предстоит работы! Работа несносная, ибо в каждом приходе свои свадебные обычаи. Извольте потрафить! Я ведь и у Вас путал…
Чехов – П. Г. Розанову. 14 января 1886 г. Москва
A propos: Святки стоили мне около трехсот… Ну не шальной ли? Не-ет, беда быть семейным! Впрочем, вчера, провожая домой одну барышню, сделал ей предложение… Хочу из огня да в полымя… Благословите жениться.
Чехов – В. В. Билибину. 18 января 1886 г. Москва
Невесту Вашу поблагодарите за память и внимание и скажите ей, что женитьба моя, вероятно, – увы и ах! Цензура не пропускает… Моя она – еврейка. Хватит мужества у богатой жидовочки принять православие с его последствиями – ладно, не хватит – и не нужно… И к тому же мы уже поссорились… Завтра помиримся, но через неделю опять поссоримся… С досады, что ей мешает религия, она ломает у меня на столе карандаши и фотографии – это характерно… Злючка страшная… Что я с ней разведусь через 1–2 года после свадьбы, это несомненно… Но… finis.
Чехов – В. В. Билибину. 1 февраля 1886 г. Москва
С невестой разошелся до nec plus ultra <крайней степени>. Вчера виделся с ней, поговорил о чертиках (чертики из шерсти у нас в Москве модная мебель), пожаловался ей на безденежье, а она рассказала, что ее брат-жидок нарисовал трехрублевку так идеально, что иллюзия получилась полная: горничная подняла и положила в карман. Вот и все. Больше я Вам не буду о ней писать. Быть может, Вы правы, говоря, что мне рано жениться… Я легкомыслен, несмотря даже на то, что только на один (1) год моложе Вас… Мне до сих пор иногда снится еще гимназия: невыученный урок и боязнь, что учитель вызовет… Стало быть, юн.
Чехов – В. В. Билибину. 11 марта 1886 г. Москва
Денег нет. Кокоша сбежал. Мать и тетка умоляют меня жениться на купеческой дочке. Была сейчас Эфрос. Я озлил ее, сказав, что еврейская молодежь гроша не стоит; обиделась и ушла.
Чехов – М. В. Киселевой. 29 октября 1886 г. Москва
О ней, первой чеховской невесте, известно очень мало. Дуня, Евдокия Исааковна Эфрос (1861–1943), дочь богатого московского адвоката, вышла замуж за другого адвоката и превратилась в Коновицер, долгие годы была добрым другом чеховской семьи, соседкой по Мелихову, после революции оказалась в Париже, в последние годы жила в доме престарелых и после оккупации Парижа погибла в фашистском концлагере. Ей было восемьдесят два года.
Завидую Вам, добрейший Александр Семенович.
Завидую, что Вы женитесь и что Вы не утонули по уши в суету и не разучились еще писать, как аз многогрешный. Поздравляю Вас, женише, с поступлением в ряды несчастных, осмеянных Вашими афоризмами, и желаю Вам от души, чтобы Ваш медовый месяц тянулся десятки лет, чтобы теща бывала у Вас не чаще одного раза в год и чтобы дети Ваши не знались ни с музами, ни с нечистыми духами, ни с Н. А. Лейкиным… Если счастливую семейную жизнь с ее чадами, восторгами и ежедневным поломойством можно сочетать с выдающимися литературными успехами, то желаю Вам и сих последних, желаю от души и чистого сердца, ибо Вы, как мне казалось и кажется, имеете все данные для этих успехов.
Если увидите Ежова, то передайте ему мое сердечное поздравление. Вы и Ежов женитесь одновременно – в этом я усматриваю стачку, противозаконную демонстрацию, направленную против моей холостой персоны. По моему мнению, Вы, как младшие литераторы, не имеете никакого права жениться раньше тех, кто старше (я начал писать в 1880 г.), ибо еще в Писании сказано: «Вперед батьки в петлю не суйся». <…>
Когда Вы решитесь написать «субботник»? Пора, уверяю Вас. Я боюсь, чтобы Вы не опоздали. Впрочем, простите… Я забыл, что Вы теперь жених, и пристаю к Вам с прозой. Будьте счастливы, глядите почаще на луну, нюхайте цветы, глубоко вздыхайте и говорите возвышенным языком – таков удел всех женихов. А мне позвольте пребыть по-прежнему одиноким, старым заржавленным холостяком.
А. Чехов
Я жалею, что я не женат или, по крайней мере, что у меня нет детей.
Чехов – А. С. Лазареву-Грузинскому. 26 июня 1888 г. Сумы
Я еще не женат, но пьесы пишу исключительно для вдовы, так как рано или поздно не миную общей участи и женюсь.
Чехов – А. Н. Плещееву. 30 декабря 1888 г. Москва
Позднее оказалось – для сестры, которой был завещан доход от драматических произведений. Жена тоже не осталась внакладе, получив дачу в Гурзуфе и пять тысяч рублей.
«Жиница» мне, Сашечка, нельзя, потому что незаконно
