Как только наши войска сокрушили вражеские укрепления, политуправления фронтов издали и распространили среди немецких солдат ошеломившие их листовки: "Ваша оборона прорвана!" В свою очередь и мы в Москве в порядке помощи политуправлениям фронтов подготовили листовки "Наступление Красной Армии началось!", "Штурм на Востоке начался!"; в этих листовках от имени Красной Армии содержался призыв к немецким офицерам и унтер-офицерам: "Возьмите на себя инициативу спасения,, организуйте почетную капитуляцию своего отделения, взвода, роты, спасите вверенных вам людей для жизни, и ваши товарищи, родные и близкие солдат будут вам за это бесконечно благодарны!"
Особые листовки разбрасывались во время преследования отступающих немецких войск: "Стой! Бегство - не спасение! Погибнешь от ударов нашей авиации и "катюш". Единственное средство, верное и безопасное, капитуляция".
Особенно успешно проводилось идеологическое воздействие на окруженные войска. Ограничусь примером Эльбинга (Эльблонг), имевшего важное оперативное значение, поскольку он прикрывал подступы к Данцигу (Гданьск). Части 2-й ударной армии окружили город, но гарнизон его, поддержанный корабельной и данцигской артиллерией, ожесточенно сопротивлялся. С 27 января по 7 февраля спецпропагандисты политотдела армии усиленно "атаковали" осажденных: распространили 15 тысяч экземпляров листовок, провели по девяти звуковещательным установкам 134 агитпередачи, в которых участвовали 10 антифашистов из пленных и 5 местных жителей - немцев; направили в расположение гарнизона добровольцев - 42 распропагандированных солдата и 62 местных жителя, а для вручения ультиматума командующего армией - еще 9 человек.
Политотдел делал ставку на привлечение к участию в агитоперации местных жителей, особенно женщин, - они должны были убедить офицеров окруженного гарнизона сложить оружие и тем самым спасти от гибели тысячи граждан.
"Внимание! Внимание! Солдаты Эльбинга! Соотечественники, друзья! Братья! Слушайте! Говорю я, немецкая девушка Гильдегард Линднер, начиналось одно из многих выступлений. Она говорила о городе, который бессмысленно разрушается по вине самих немцев, призывала солдат спуститься в подвалы и погреба, чтобы увидеть, как мучаются старики, женщины и дети из-за того" только, что офицеры безрассудно приказывают продолжать бессмысленную борьбу. - Я, немецкая девушка, от имени всех жителей города умоляю вас: жизнь тысяч детей и женщин стоит гораздо больше, чем проигранное сражение. Подумайте об этом. Складывайте оружие, пока еще не поздно. Русские ведут себя по отношению к нам, мирным жителям, порядочно, помогают всем, чем могут, а главное - продуктами и горячей пищей".
Давление силой оружия, подкрепленное силой слова, взяло верх. Путь на Данциг был открыт!
"Танковые части генерала В. Т. Вольского и две общевойсковые армии вышли на побережье Балтийского моря, отрезав восточно-прусскую группировку от сплошной линии немецкой обороны. Тем временем и с востока армии 3-го Белорусского фронта обошли Кенигсберг и, освободив значительную часть Земландского полуострова, также вышли к морю. Немецкая группировка оказалась рассеченной на три части: земландскую (на оставшейся части полуострова), кенигсбергскую и ту, что была прижата к морю юго-западнее Кенигсберга. Эти три котла и стали объектом настойчивого воздействия политорганов 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов. Ограничусь рассказом о борьбе за капитуляцию Кенигсберга, гарнизон которого вместе с отрядами фольксштурма насчитывал до 130 тысяч солдат и офицеров. Разумеется, фашистское командование делало все, чтобы удержать "защитников" крепости в повиновении. В приказе "стоять до конца" среди прочих аргументов появился еще один - возможность отсидеться за крепостными стенами. Перебежчики рассказывали о ежедневных казнях. Один из них свидетельствовал, что видел повешенных на площади близ Северного вокзала и что на груди у каждого висела табличка: "За трусость на фронте его не миновала пуля в тылу".
На южной окраине Кенигсберга наступление вела 11-я гвардейская армия, Военный совет которой, рассмотрев 13 февраля вопрос об усилении спецпропаганды, поставил задачу добиваться массовой капитуляции гарнизона. Политработникам вменялось в обязанность: разоблачать преступный характер мероприятий, проводимых в городе гитлеровскими наместниками - гауляйтером Кохом, красляйтером Вайнером и военным комендантом Ляшем; убеждать немецких солдат в том, что их оборона приведет лишь к разрушению города, в развалинах которого окажутся погребенными десятки тысяч невинных людей, Да и сами солдаты обрекают себя на бессмысленную и бесполезную гибель.
Должен сказать, что агитпередачи политотдела возымели действие. Еще до штурма крепости в расположение 11-й гвардейской армии пришли 62 перебежчика. Один из них заявил: "Ваши передачи подтолкнули нас к переходу. Другие солдаты ожидают удобного случая". Командующий армией генерал К. Н. Галицкий приказал командирам дивизий, прежде чем начать штурм опорных пунктов и узлов сопротивления, предъявить противостоящим подразделениям врага ультиматумы, в которых гарантировалась жизнь всем тем, кто соглашался без боя сдать свои укрепления.
Я рассказал о спецпропаганде, проводившейся в одной только армии. Но с таким же размахом ее вели и политорганы других армий, штурмовавших Кенигсберг, - 43-й, 50-й, а также 39-й, действовавшей севернее. В войсках противника был широко распространен ультиматум командующего 3-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза А. М. Василевского.
"Ваша пропаганда, - признался плененный подполковник, - сделала для вас большое дело. Офицеры, прочитав обращение маршала Василевского, говорили мне, что теперь, когда нас отделяют 450 километров от линии фронта, бессмысленно сопротивляться. На солдат же ультиматум подействовал ошеломляюще, так как довод действительно очень убедителен". Этим можно объяснить и успешные действия агитаторов из пленных. Приведу данные по той же 11-й гвардейской армии. Ее политработники направили в расположение вражеских опорных пунктов 367 добровольцев, которые затем привели с собой 5267 солдат и офицеров. Это - до того как генерал Ляш вынужден был наконец-то принять условия капитуляции и издать соответствующий приказ. Всего в боях за Кенигсберг было взято в плен около 92 тысяч человек, в том числе 1800 офицеров и генералов.
Считаю своим долгом отметить и ту роль, которую сыграли в склонении к капитуляции окруженных войск курсанты антифашистской школы 1-го Прибалтийского фронта. Они приняли участие в двух агитоперациях, предложенных и разработанных начальником отдела спецпропаганды политуправления Е. А. Бродским, которого Маршал Советского Союза И. X. Баграмян характеризует "всесторонне эрудированным и очень инициативным полковником". В своих воспоминаниях маршал свидетельствует, что Бродский и его подчиненные "делали все возможное, чтобы помочь немецким антифашистам... В результате такой поддержки отряду лейтенанта Петера уже однажды удалось просочиться в Кенигсберг и вывести оттуда почти полностью одну из рот 561-й гренадерской дивизии"{88}. Надо сказать, что антифашисты группы А. Петера были вооружены - с разрешения советского командования автоматами. И этот факт - оружие, поднятое немецкими антифашистами против гитлеровцев, - особенно сильно подействовал на генералов крепости, не говоря уже о солдатах. Впоследствии генерал Ляш заявил: "Если уж немцы начали с оружием в руках бороться против немцев, то война действительно стала для нас бессмысленной".
