Анализ военно-политической обстановки и морального духа вермахта убеждал нас в том, что в завершающих сражениях следует ожидать упорного сопротивления обреченных на гибель солдат и офицеров гитлеровской армии. Это подтверждалось, кстати, и ходом боев в Венгрии, где рассвирепевшие гитлеровцы вновь пошли на грубое попрание международного соглашения, под которым имелась и подпись Германии, - на злодейское убийство парламентеров.
29 декабря 1944 года в окруженные немецкие войска в Будапеште была послана советская парламентерская группа с ультиматумом, в котором "во избежание ненужного кровопролития и в целях сохранения Будапешта, его исторических ценностей, памятников культуры и искусства" Маршалы Советского Союза Ф. И. Толбухин и Р. Я. Малиновский предлагали великодушные условия капитуляции: немцам гарантировалась жизнь, безопасность и возвращение домой после войны, а венграм - немедленный роспуск по домам. Гитлеровские генералы, однако, не приняли ультиматума, приказав "отогнать парламентеров огнем". Подробности я услышал от самого старшего лейтенанта Орлова - члена парламентерской группы. Когда она подошла к переднему краю врага, ее окружили пятеро гитлеровцев, завязали всем глаза и повели в штаб полка. Немецкий подполковник тут же вышел в соседнюю комнату, чтобы доложить по телефону выше стоящему командованию. Вернувшись, он приказал солдатам отвести парламентеров обратно к передовой линии. Им снова завязали глаза. "Не успели мы пройти и несколько десятков метров, - рассказывал Орлов, как раздались выстрелы. Я сорвал повязку и увидел, что капитан Остапенко убит наповал, а наклонившийся над ним гитлеровец вынимает у него из-за отворота шинели пакет с ультиматумом. Затем, вложив этот пакет мне за пазуху, он сказал, чтобы мы шли дальше. Через несколько минут мы со старшиной (третий член парламентерской группы. - М. Б.) были уже у своего переднего края".
Вместе с капитаном И. А. Остапенко был убит и другой член группы антифашист капитан Миклош Штейнмец. Разумеется, спецпропагандисты оповестили войска противника об этом чудовищном преступлении гитлеровских офицеров, что, несомненно, способствовало усилению антифашистских настроений в немецких и особенно в венгерских салашистских частях.
Еще раз подчеркиваю: мы понимали, что сопротивление противника будет не менее упорным, чем раньше, ибо на зеленое сукно будущих сражений противник действительно бросил последние карты.
Так и произошло в ходе Висло-Одерской операции, которая с такой тщательностью готовилась нашим командованием. Она, как известно, началась несколько раньше, чем предусматривалось планом, - по просьбе англо-американских союзников, теснимых внезапно перешедшими в наступление немцами в Арденнах.
Висло-Одерская операция была выдающейся как по масштабам, так и по своему историческому значению, поскольку она решала задачу разгрома противника на огромном фронте в междуречье, завершала освобождение Полыни и давала непосредственный выход на территорию Германии. 1-й Белорусский фронт наносил удары в направлении на Познань и Лодзь, 1-й Украинский - на Бреслау (Вроцлав). За 23 дня непрерывных сражений было разгромлено 60 немецких дивизий, 35 из которых вовсе перестали существовать. Наступление Красной Армии было столь могущественным и динамичным, что немецкие группировки не успевали откатываться на запад, часто оставаясь в тылу наших войск отсеченными или окруженными, что создавало благоприятные условия для морально-политического воздействия на солдат и офицеров. И я расскажу о том, как эти условия были использованы командирами и политорганами, склонявшими к капитуляции окруженные гарнизоны.
Начну с Познани. Ее гарнизон, состоявший из более чем 60 тысяч хорошо вооруженных солдат и офицеров, 26 января был окружен в результате обходного маневра войск 1-го Белорусского фронта. Еще перед окружением крепости ее комендант генерал-майор Маттерн за "капитулянтские настроения" был отстранен от должности, и оборону возглавил полковник Гоннель, вскоре произведенный Гитлером в генерал-лейтенанты.
Чтобы уберечь Познань от тяжелых разрушений, наши войска вели уличные бои без применения артиллерии и авиации, что, конечно, затрудняло ликвидацию узлов сопротивления. В этих условиях действия штурмовых отрядов и групп сочетались с распространением листовок. Командующий фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков предъявил гарнизону ультиматум. Когда он был отклонен и уличные бои возобновились, пришла очередь частичных спецпропагандистских акций, начало которым положил добровольно перешедший на нашу сторону врач немецкого военно-полевого госпиталя. Ему были даны гарантии лечения раненых в безопасных условиях. Утром 8 февраля он изъявил желание вернуться в немецкий госпиталь и вечером привел с собой 39 офицеров и 356 легкораненых солдат. А на следующий день в расположение наших войск перешла с листовками группа курсантов офицерской школы венгерской армии. Трое из них изъявили желание вернуться в осажденный город, чтобы убедить своих товарищей последовать их примеру. И они действительно привели 397 курсантов и трех офицеров. В эти же дни четверо красноармейцев, вырвавшихся из немецкого плена, привели с собой 450 солдат и офицеров фашистского гарнизона.
Активно действовал и уполномоченный НКСГ на 1-м Белорусском фронте пленный солдат-антифашист Макс Эмендорфер, вице-президент Национального комитета "Свободная Германия". С помощью политработников он подготовил и отправил в познанский гарнизон две группы антифашистов, по 15 человек в каждой. Одну группу постигла неудача - при переходе линии фронта она была обстреляла, гитлеровцами, - но вторая туша, которой руководил лейтенант, с заданием справилась весьма успешно. Сам лейтенант привел 126 немецких солдат, 123 солдата увлек за собой обер-фельдфебель и 17 - унтер-офицер. Все члены группы имели на своем счету определенное число добровольцев, перешедших в расположение частей Красной Армии. А вот антифашисту Матцке не повезло - его схватили и расстреляли эсэсовцы.
Помогали нам и местные жители. По поручению политработников 67 поляков склонили к переходу в плен 375 немецких солдат и офицеров.
Тем временем штурмовые отряды освобождали дом за домом, улицу за улицей Познани, пока 18 февраля остатки вражеского гарнизона не оказались запертыми в цитадели, овладеть которой было приказано частям 8-й гвардейской (ранее именовавшейся 62-й) армии генерала В. И. Чуйкова. Собрав спецпропагандистов из политотделов дивизий, командарм продиктовал им обращение-ультиматум к гарнизону цитадели:
Начальник отделения спецпропаганды политотдела армии майор Волков выставил 2 мощные и 5 окопных громкоговорящих установок, а между ними - в боевых порядках бойцов - 45 рупористов. И все они били в одну цель: ультиматум генерала Чуйкова - путь спасения для немецких солдат и офицеров. Перебежчиков день ото дня становилось больше. Но многих гитлеровские офицеры успевали расстреливать, поэтому гарнизон пока не сдавался.
