Слово может быть живым, не сглаженным, не изношенным — и оно все-таки неадэкватно вещи. Оно может быть, неадэкватно вещи потому, что задевает одну какую-либо сторону вещи, а других не покрывает. Тогда это слово объединяет вещи по нехарактерному признаку и объединяя их неправильно отождествляет. Оно может также быть неадэкватно вещи, если вещь текуча, процессуальна. Тогда каждая новая фраза процесса отличается в вещном плане от старой, а в словесном не отодвигается.
Пример первого.
Ленин проводит ход рассуждений эсеров «Нас обвиняют в том, что мы были в блоке, в соглашении с Антантой, с империалистами. А вы, большевики, разве вы не были в соглашении с немецкими империалистами? А что такое Брест? А разве Брест не есть соглашение с империалистами? Вы соглашались с империализмом немецким в Бресте, мы соглашались с империализмом французским, — мы квиты, нам не в чем каяться».
Ленин анализирует:
«Чтобы этот вопрос выяснить, я позволю себе привести сравнения с индивидуальным обывателем. Представьте себе, что ваш автомобиль окружают бандиты и приставляют вам револьвер к виску. Представьте себе, что вы отдаете после этого бандитам деньги и оружие, представляя им уехать на этом автомобиле. В чем дело? Вы дали бандитам оружие и деньги. Это факт. Представьте себе, что другой гражданин дал бандитам оружие и деньги, дабы участвовать в похождении этих бандитов против мирных граждан. В обоих случаях есть соглашение. Записано оно или нет, сказано оно или нет, это не существенно. Можно себе представить, что человек отдает молча свой револьвер, свое оружие и свои деньги. Ясно содержание соглашения. Он говорит бандитам, „я тебе дам оружие, револьвер и деньги, ты мне дашь взамен уйти от приятной близости с тобой“, соглашение налицо. Точно также возможно, что молчаливое соглашение заключается между человеком, который дает оружие и деньги бандитам для того, чтобы дать им возможность грабить других, и который затем получает частицу добычи. Это тоже молчаливое соглашение. Я вас спрашиваю: найдите мне такого грамотного человека, который не сумел бы различить обоих соглашений».
(Об обмане народа лозунгами свободы и равенства, XVI с. 198–9).
Слово «соглашение» — живое конкретное, специфическое. И все же оно в данном случае покрывает вещи разные, потому что пункты вещей, как объединяемые словом для самих вещей — нехарактерны.
Эта неадэкватность слова и вещи обнаруживается в приеме упрощения. Вещи выбираются не только самые конкретные, но и самые остро-противоположные (тот, кого грабят — тот кто принимает участие в грабеже), и в этих остро-противоположных вещах устанавливается общий пункт, — разбираемое слово («соглашение»). Раз это слово оказывается общим для таких разных вещей, — значит оно нехарактерно для них, их не покрывает.
Другой случай, — когда слово покрывает текущий процесс.
Перед нами слово «революция» — но не в сглаженном, нелозунговом значении, а в его конкретном специфическом значении. Так как слово означает процесс, — то оно должно покрывать разные фразы его, — но на деле легко прикрепляться к одной фразе его.
Ленин полемизирует с этим явлением:
«Обычно ссылаются на „последний“ довод: у нас революция. На этот довод насквозь лживый. Ибо наша революция до сих пор дала только власть буржуазии. Что даст завтра наша революция, — возврат к монархии, укрепление буржуазии, переход власти к более передовым классам, — мы не знаем и никто не знает. Значит ссылаться на „революцию“ вообще есть грубейший обман народа и обман самого себя».
(Соломинка в чужом глазу, X с. 231).
То же и по отношению к войне.
«Когда мы возьмем в свои руки власть, тогда мы обуздаем капиталистов и тогда это будет не та война, какая ведется сейчас, — потому что война определяется тем, какой класс ее ведет, а не тем, что в бумажках написано».
(Речь на I Всеросс. Съезде Советов Р. и С. Д.).
Поэтому формулы, определения не должны быть «одноцветными», чтобы из них не ускользала:
«…чрезвычайно сложная, поменьшей мере двухцветная действительность»
(Письма о тактике, I).
В силу этого Ленин протестует против помещения в партийной программе слов «Всемирная Советская Республика».
«…..Претендовать сейчас на то, чтобы дать в программе выражение законченного процесса было бы величайшей ошибкой. Это было бы похоже на то, как если мы сейчас в программе выставили всемирный Совнархоз. А между тем к этому уродливому слову „Совнархоз“ мы сами еще не сумели привыкнуть; с иностранцами, говорят, бывают случаи, когда они ищут в справочнике, нет ли такой станции (смех). Эти слова мы не можем декретировать всему миру».
(Заключит. слово на вопрос о парт. программе, 19/III–19 г.).
Каждое слово является закреплением процесса и поэтому либо забегает вперед, предупреждает самый процесс, либо запаздывает, прикрепляясь к какой-либо одной фазе процесса. Чтобы процесс не застывал в сознании, а действительность не становилась через призму слова одноцветной, — приходится проверять слова, обнажить их связь с вещью.
«Надо уметь приспособить схемы к жизни, а не повторять ставшие бессмысленными слова о „диктатуре пролетариата и крестьянства вообще“», — пишет Ленин в «письмах о тактике». (Письмо I. Т. X, с. 29).
6
Таким образом, полемическая «языковая политика» Ленина выражается:
1) в принципиально-осторожном отношении к словарю (ср. пример «сразу догнали»), в заподозревании самого слова (термин Ленина: «слово-мошенник»).
2) в вышелушивании из власти фразы конкретного значения слова (тот же пример).
3) в борьбе против гладких слов-лозунгов, с туманным объемом лексического единства и с властью лексического плана («Свобода», «Равенство», «Народ»), в снятии с них «ореола» — и в переводе их в другой лексический план, позволяющий проанализировать объем лексического единства.
4) в борьбе против слов-терминов с туманным объемом лексического единства, которым затемнен и заменен «высокой» лексической окраской (разоблачение слова — резервный капитал).
5) в борьбе против старых износившихся слов за отмежевание вещи и оживления значения («коммунисты» вспомни «социал-демократы большевики»).
6) в борьбе против слов, которые объединяют разные вещи против нехарактерных слов («соглашение» эсеров с французским империализмом и «соглашение» коммунистов с немецким империализмом).
7) в борьбе против «одноцветных» слов, выражающих «двухцветную» процессуальную действительность, с конкретным анализом вещи в каждом данном случае (с процесса снимается неподвижное слово: анализ слова революция).
