Ознакомительная версия.
Мы были все время страной «догоняющего развития», но одно опережающее действие все-таки сумели совершить. Прыжок, после Октября 1917 года, в социализм, который, к сожалению, не стал нормальным социализмом, а стал сталинским. За семьдесят лет, в течение которых мы были «впереди планеты всей», отставание еще больше возросло.
Можно говорить о преодолении последствий перестройки, последствий путча, но это мелочи по сравнению с почти непреодолимыми последствиями так называемых «реформ» и «приватизации». За годы наконец-то рухнувшего в августе 1998 года «курса реформ» государство в самый сложный и ответственный период ничего не придумало лучше, как «уйти из экономики», предоставив «избранным» свободу воровать, а массам – свободу нищенствовать. Итог – крах отечественного производителя, криминальный рынок и дискредитация демократии.
Преступность и коррупция в 90-е гг. были подлинным бичом общества. Порожденные безответственными реформами, они стали бревном на дороге действительно необходимых реформ экономики и финансов.
Однако при всем сказанном и несказанном главным звеном подъема был и остается мелкий частник. Именно этим миллионам и миллионам надо создать условия для производства и торговли. Но только не для паразитического посредничества.
Теперь, после августовского провала, можно надеяться, что реформы свернут с прежнего курса, губительность и ошибочность которого были очевидны давно.
Очевидность провала была ясна и самим реформаторам. В самом деле, не глупее же они своих критиков? Но признать бесспорное мешала врожденная большевистская «политическая целесообразность». Отцы реформ, отнявшие руль у горбачевской команды полукоммунистов, семь лет лгали, с высокомерным презрением отвергали любую критику, не жалели долларов на покупку агитационно-пропагандистской машины. Но шила в мешке не утаишь. Как и следовало ожидать, момент истины в конце концов наступил. Истины столько же мерзкой, как и сами «реформы», не добавившие ни грамма в производстве продукции, но позволившие растащить государственную собственность, разворовать ресурсы, производственный, социальный, культурный потенциал нашей страны. Дальше изворачиваться и лгать стало уже невозможно. Но тем не менее и сейчас находят «нужные» слова, позволяющие делать хорошую мину при плохой игре.
«Надо признать: нам предстоит большое и тяжелое отступление, которое будет измеряться не месяцами, а годами…» – это А.Б. Чубайс. Горько сказано, сурово, но опять же, мягко говоря, не совсем правдиво. «Отступать» можно с завоеванных позиций. Но ведь их никогда не было. По сути, мы даже не шесть, а где-нибудь восемь лет отступаем перед валом нарастающих неплатежей и долгов на все более и более худшие позиции, все время осложняем и осложняем возможности создания нормальной, скажем так, чтобы короче, рыночной демократии.
Это происходило реально в жизни, но далекие от нее лидеры все с большим удовольствием входили в роль «мудрецов-небожителей», знающих истину, и постоянно клялись «своему народу» и очередному «заезжему другу», что «курс реформ остается неизменным». При этом, наверное, искренне верили, что народ после такого очередного заявления по телеподсказчику успокаивается и, довольный, расходится по холодным и темным квартирам дожидаться… задержанной на полгода зарплаты. Все это очень напоминало что-то давно и хорошо знакомое: манеру поведения и речи членов политбюро ЦК КПСС о «неуклонном успешном продвижении», во имя счастья народного, ленинским курсом в… противоположную от рынка сторону…
Удивительно, что буквально через неделю после обвала построенного Минфином и Центральным банком финансового карточного домика, после очередного наглого ограбления граждан те же самые деятели, которые творили это лживое «финансирование», стали предупреждать общественность об опасностях печатания денег.
Это изрядное количество «защитников народа» вновь напоминает нам вечную истину: фарисейство неистребимо. Не эти ли фарисеи, с легкостью необыкновенной взявшись за тнеподъемное дело реформирования социалистической страны, довели до полного краха ее экономику и финансы, до обнищания далеко не малую часть граждан? Теперь, в конце 90-х гг., они как ни в чем не бывало с видом знатоков доказывают ежу известную истину: эмиссия – это плохо. Очень плохо! Выпуск необеспеченных денежных знаков усилит инфляцию национальной валюты, добавит динамики росту цен. Упиваясь собственной «ученостью», спорщики либо забывают, либо сознательно умалчивают о главном. Речь ведь не о том, хороша или плоха эмиссия. Речь – буквально о жизни и смерти многих и многих наших сограждан. И это не пустые эмоции. Жуткая статистика «реформ» это не раз подтверждала. Подтвердит и сейчас.
Выход надо искать. И если известные, уважаемые ученые предлагают какие-то пути, следовало бы их серьезно обсуждать, а не заниматься унаследованной от большевизма привычной «демократической» забавой: навешиванием ярлыков. Это говорит только о том, что аргументы у авторов «краткого курса реформ» иссякли. К сожалению, они обанкротились сами как ученые, политики, управленцы и обанкротили страну. Ускоренного построения капитализма не получилось. Впереди – долгий путь.
* * *
Неожиданно умер Юрий Михайлович Автономов. Умер в своем домике на шести сотках. Хватились его только через несколько дней, думали: грибы собирает… А он… умер. О мертвых не говорят плохо. Но если бы я и захотел найти в его характере, поведении хоть малейший изъян – не смог бы. Действительно так.
Это был настоящий рабочий человек, которых уже мало остается. Мастер от Бога. Золотые руки. Карусельщик, отделывающий поверхности многотонных заготовок до зеркального блеска. Сорок лет он проработал на заводе, изготовляющем вакуумные печи больших диаметров.
Последние годы завод стоит. Сделали всего одну печь для Германии. Говорят, немцы не нарадуются. А наши мастера сделали свое дело и опять – в бессрочные отпуска на шесть соток. Уникальный станочный парк простаивает. Площади сдаются. Кому попало. Кое-кто приспособился делать кованые каминные решетки да заборы для загородных домов «баронов-разбойников». С горечью обо всем этом рассказывал мне Юрий Михайлович…
Его друзья-заводчане пришли проститься и стыдятся, что у завода нет денег на похороны своего ветерана. Но здесь деньги были не нужны. Его и так «похоронили, как он и не жил» – так сказали его товарищи. Полированный гроб, прощальный зал ЦКБ, откуда в советские времена имели право отойти в мир иной только «очень большие» люди. Г.А. Навосардянца провожал я в 1983 году из этого зала. Все-таки многое изменилось за эти годы…
Ознакомительная версия.
