С тех пор он делил с нами горе и радость в течение трех с лишним лет. Он внес немеркнущий вклад в развитие молодежно-ученического движения, ускорение процесса воспитания масс в революционном духе и закладку фундамента антияпонской вооруженной борьбы. Немыслимо в отрыве от имени Чха Гван Су революционное воспитание жителей Синьаньтуня, Цзяндуна, Цзяохэ, Гуюйшу, Калуня, Уцзяцзы, Люхэ и их окрестностей.
Сначала он участвовал в работе по революционному преобразованию сел корейских жителей окрестностей Гирина, потом он вместе с Ким Вон У, Ке Ен Чхуном, Чжан Вэйхуа, Пак Гын Воном, Ли Чжон Раком и Пак Чха Соком в работе по сплочению молодежи заселенных корейцами пунктов района Люхэ в Южной Маньчжурии, а также Калуня, Гуюйшу, Уцзяцзы и других районов центральной части Маньчжурии, сделав центром своей деятельности Гирин. В последний период своей жизни он участвовал в деятельности по созданию Антияпонской народной партизанской армии в Аньту.
Где бы он ни был, с людьми он дружился быстро, держал себя всегда с благородным тактом, люди относились к нему с глубоким доверием и уважением. Да иначе и не могло быть по отношению к нему, шустрому, деятельному и эрудированному.
В Самгванской школе в деревне Гуюйшу Чха Гван Су преподавал обществоведение. Это был одним из популярнейших уроков, которые ученики ждали с наибольшим ожиданием и интересом. Он часто читал учащейся молодежи и крестьянам публичные лекции, разучивал с ними песни. Был широко известен некролог, который он читал на траурном митинге, посвященном памяти Пэк Син Хана.
Чха Гван Су чаще всего бывал в Синьаньтуне. Одно время он работал там учителем в Гильхынской школе. Проживая в доме инспектора этой школы, он воспитывал крестьян, молодежь, женщин села в революционном духе и вовлекал их в Антиимпериалистический союз молодежи, Крестьянский союз, Общество женщин и Общество детей, превращая село в революционное.
Это село находилось под влиянием националистов и фракционеров. Фракционеры, заходившие туда по пути, произносили мудреные слова вроде «теории пролетарской революции», другое еще что-то подобное, и потому, услышав подобную речь социалистов, старики и другие пожилые люди только покачивали головами. В их душах крепенько укоренились феодальные обычаи.
Так что поначалу и Чха Гван Су было трудно примоститься в этой деревне. Он снял комнату в частном доме, оклеил стены обоями, чтобы не стыдно было приглашать гостей, потом приблизил к себе двух-трех грамотных стариков и поручил им задание вести пропаганду среди пожилых сельчан.
По вечерам старики с курительными трубками за спиной приходили к нему в гости. Кто-то из стариков, подготовленный хозяином к этой беседе, рассказывал о житье-бытье и как бы мимоходом говорил:
— Плохой наш мир. Чтобы его переустроить, надо первым делом убрать с дороги помещиков.
Так гости слушали хотя бы всего лишь несколько слов о революции и расходились.
Вот так Чха Гван Су воспитывал сначала стариков, а затем организовал вечерние курсы и читал публичные лекции, создал бодрую атмосферу в деревне — танцевали и пели все вместе. И жители деревни говорили, что они не возражают против такого социализма, какой предлагает им этот учитель, и включились в дело революции.
Когда Чха Гван Су устроился в Синьаньтуне, я посещал его по субботам после уроков. Тогда мы выходили на гаоляновое или кукурузное поле за окраину Гирина и там, сняв школьную форму, одевались по-крестьянски, уходя вот так от вражеской слежки.
Находясь в Синьаньтуне, я знакомился с опытом работы Чха Гван Су, помогал ему в делах. В ходе такой работы я стал глубже понимать его, а он — меня.
Так мы развернули через него работу по воспитанию жителей Синьаньтуня в революционном духе. Однажды он появился в Гирине и затащил меня в Бэйшаньский парк. Когда мы уселись там в доброй тени, он сказал мне, что есть человек по имени Хо Рюр, достойный нашего внимания. По его словам, этот человек был причастен к делу революции еще в годы, когда он учился в Тонхынской средней школе в Лунцзине. Недавно Хо Рюр приехал в Гирин с целью поступить в юридический институт, но надежду свою на учебу бросил, будучи не в состоянии платить за обучение.
Чха Гван Су обратил внимание на Хо Рюра, потому, что за его спиной стояли влиятельные люди. Он сказал, что Хо Рюра послал в Гирин Ким Чхан. Он еще продолжал питать иллюзии к Ким Чхану. Слова его меня удивили.
Ким Чхан был одним из крупных руководителей коммунистического движения раннего периода в Корее. Он работал заведующим отделом пропаганды во время существования первой Компартии Кореи, играл ведущую роль и при создании второй. Позже он, избегая опасности быть арестованным, уехал в Шанхай и организовал там шанхайский филиал Коммунистической партии Кореи. Ким Чхан был представителем фракции Хваёпха и действительным организатором «маньчжурского бюро» Коммунистической партии Кореи.
Ким Чхан направил юношу, находившегося под его влиянием, в Гирин, ибо он с нескрываемым вожделением взирал на нас. Когда распространились во многие места слухи, что мы в Гирине развернули движение учащейся молодежи, подняв знамя коммунизма, он стал обращать внимание и на нас. Когда наши силы начали возрастать, он послал толковых людей, видимо, хотел оказать на нас свое влияние.
И сам Ким Чхан прибыл в Гирин и имел частые контакты с учащейся молодежью. Не раз читал и публичные лекции. Я тоже слушал однажды его лекцию. Как-то сообщили, что с публичной лекцией выступит «большой знаток марксизма». И мы вместе с Чха Гван Су пошли в дом Ли Гым Чхона, расположенный за воротами Дадунмынь, где остановился Ким Чхан. Но он высказал абсурдное мнение, вредное для революционной практики, и мы в нем разочаровались.
В тот день Ким Чхан, выдавая свою фракцию за «ортодоксальную» в корейской революции, клеветал на другие группы. Он даже выдвинул нелепую концепцию, что корейская революция, мол, является пролетарской революцией и потому только рабочие, бедные крестьяне и батраки могут стать ее движущей силой, а все остальные непролетарские элементы не могут быть движущей силой революции.
Тогда я, слушая речь Ким Чхана, глубоко осознал, что его утверждения являются опасным софизмом, который мог бы ввести народные массы в заблуждение и причинить огромный вред революционной практике, что без борьбы с подобным софизмом нам нельзя идти по верному пути коммунистического движения.
Чха Гван Су сказал, что у него тоже такое мнение, как и у меня, и признался, что он почтенно относился к Ким Чхану, не зная сути его воззрений. В то время фракционеры повсюду тянули руки к молодежи, чтобы умножать силы своих групп.
