Ознакомительная версия.
Сразу после прорыва русских 10 июня стало ясно, что IV корпус не сможет удержать фронт на второй линии обороны. Маннергейм дал IV корпусу дивизию из резерва, полк III корпуса, приказал бронетанковой дивизии двигаться от Выборга к линии фронта, договорился о срочной переброске одной дивизии с фронта в Восточной Карелии и отозвал 3–ю бригаду из 20–й горнострелковой армии. III корпус, который не был атакован, также отвели назад. В тот же день Маннергейм приказал перевести на Карельский перешеек одну дивизию и бригаду из Восточной Карелии и попросил ОКВ снять эмбарго на поставку зерна и оружия, которые были предназначены для Финляндии, но по приказу Гитлера оставались в Германии. На следующий день Гитлер согласился.
Понимая, что шансов удержать вторую линию обороны почти нет, финское высшее командование было вынуждено пойти на крайние меры. 13 июня Хейнрихс сказал Дитлю, что в случае взятия второй линии обороны финны отступят от Свири и из Восточной Карелии на северо – восточный берег Ладожского озера, на заранее созданную линию обороны, освободят две – три дивизии и бросят их на Карельский перешеек. Строительство так называемой U – линии (река Уксу – озеро Лоймола – озеро Тольва) велось с ноября 1943 г. Дитль одобрил это намерение, но боялся, что нежелание покидать Восточную Карелию заставит финнов промедлить. Позже он рекомендовал Гитлеру крепче привязать Финляндию к Германии путем оказания ей максимально возможной помощи. Следовало дать им возможность закончить перегруппировку и не позволять рассредоточивать силы в попытках удержать Восточную Карелию. Он считал, что более короткую линию фронта финны удержать смогут; это позволит не только сохранить Финляндию, но и даст 20–й горнострелковой армии возможность провести операцию «Бирке».
Карта 21
Пока Дитль был в Миккели, началась атака русских на второй линии на Карельском перешейке. Какое – то время финны держались, но затем русские подвезли тяжелые орудия. Как позже стало ясно из трофейной карты, перед началом наступления они досконально разведали вторую линию обороны и получили возможность атаковать ее всеми силами. Снова обрушив на финнов горы снарядов и пустив в дело танки, они прорвали вторую линию обороны у поселка Кутерселькя и 15 июня организовали прорыв между поселком и берегом Финского залива 13 километров шириной. К тому времени стало ясно, что главный удар русские нанесут вдоль железной дороги на Выборг. Остановить их у города финны не надеялись; больше всего они боялись, что русские успеют достичь 27–километрового перешейка между Выборгом и рекой Вуоксой раньше, чем туда успеют отступить III и IV корпуса. Скорее всего, такой маневр был бы решающим, поскольку он похоронил бы надежды на возможность удержать линию Выборг – Вуокса и заставил бы III и IV корпуса отступать на север от Вуоксы, а поскольку через реку был всего один мост, то финнам пришлось бы бросить по дороге практически всю свою тяжелую технику.
16 июня Маннергейм приказал отступать к линии Выборг – Вуокса. 20–го, после четырех дней тяжелых боев, IV корпус, преследуемый русскими, занял позицию между Выборгом и рекой, а III корпус обосновался на северном берегу Вуоксы, оставив плацдарм на ее южном берегу, напротив Вуосалми. Финская армия вновь оказалась на том рубеже, где в 1940 г. она остановила русских. Отступление прошло лучше, чем можно было ожидать, потому что русские, которым не терпелось овладеть городом, не сумели развить наступление в направлении перешейка Выборг – Вуокса. Однако причин для оптимизма у финнов не было. Силы русских на Карельском перешейке постепенно увеличились до 20 стрелковых дивизий, 4 танковых бригад, от 5 до 6 танковых полков и 4 полков самоходных артиллерийских установок. Финны, снявшие с фронта в Восточной Карелии все, что было можно, сумели противопоставить им лишь 10 дивизий и 4 бригады.
Политическая ситуация и германская помощь
Военный кризис, вызванный потерей второй линии обороны, неизбежно повлек за собой и политический кризис. 18 июня состоялось долгое заседание финского кабинета министров. Германский посол, интересовавшийся, о чем шла речь, получал осторожные и уклончивые ответы. Вечером 19–го Хейнрихс спросил Эрфурта, сможет ли Германия оказать Финляндии помощь не только поставками оружия. Они хотели бы получить шесть немецких дивизий для фронта в Восточной Карелии, а освободившиеся финские части направить на Карельский перешеек. На следующий день Маннергейм повторил эту просьбу. Примерно в то же время финны возобновили дипломатический контакт с советским правительством.
Немцы отнеслись к этой просьбе с пониманием, несмотря на то что сами находились в тяжелой ситуации в связи с высадкой союзников в Нормандии и со дня на день ждали самого крупного советского наступления за всю войну. Гитлер еще 13–го снял эмбарго на поставки зерна и оружия в Финляндию, а 19–го торпедные катера доставили туда 9000 фаустпатронов (ручных противотанковых гранатометов). Через три дня самолеты доставили 5000 базук «Panzerschreck». Прислать шесть дивизий, о которых просил Маннергейм, было невозможно, но 20–го ОКВ сообщило маршалу, что Германия готова оказать Финляндии любую помощь, если финская армия действительно решит удерживать линию обороны Выборг– Вуокса. Помимо оружия и провианта, немцы предложили прислать 122–ю пехотную дивизию, 303–ю бригаду самоходных артиллерийских установок и военно – воздушные части, состоящие из группы истребителей и группы (плюс одна эскадрилья) специальных пикирующих бомбардировщиков «Штука», предназначенных для поддержки наземных атак. Пехотную дивизию должна была выделить группа армий «Север», а авиацию – 5–й воздушный флот в Финляндии и 1–й воздушный флот из группы армий «Север». Самолеты были переброшены немедленно, и 21 июня они уже совершили 940 боевых вылетов, поддерживая операции финнов.
Хотя германская помощь была предложена и частично оказана без предъявления жестких требований, обе стороны прекрасно знали ей цену. 21–го Маннергейм сообщил Гитлеру, что Финляндия готова к более тесным связям с Германией, и на следующий день Риббентроп вылетел в Хельсинки, чтобы провести переговоры лично. То, что миссию принял на себя сам министр иностранных дел, означало решимость Германии связать себя с Финляндией одной веревочкой. Поэтому данный непрошеный визит вызвал у финского правительства не только удивление, но и недовольство.
Переговоры, которые Риббентроп вел в своей привычной агрессивной манере, шли не гладко. Обе стороны понимали, что в условиях сильного стремления финнов к миру, которое уже привело к возникновению широкого общественного движения, выступавшего за создание правительства во главе с Паасикиви, нельзя было подписать декларацию, которую бы ратифицировал парламент. Поэтому немцы пошли на компромисс и приняли декларацию, подписанную президентом. Когда 23 июня советское правительство сообщило финнам, что оно не начнет переговоры без письменного заявления президента и министра иностранных дел о том, что Финляндия готова капитулировать и обращается к Советскому Союзу с просьбой о мире, давление немцев усилились. 24–го Рюти и Рамсай встретились с Маннергеймом в Миккели, а на следующий день Гитлер в ультимативной форме потребовал публичного объяснения позиции Финляндии: если такое объяснение дано не будет, то помощь Финляндии прекратится. Поздно вечером 26 июня Рюти вызвал Риббентропа и вручил ему письмо, в котором заявлял, что он, как президент Финляндии, не станет заключать мир с Советским Союзом без согласия германских властей и не позволит ни утвержденному им правительству, ни частным лицам заключить перемирие и начать мирные переговоры без согласия немцев.
Ознакомительная версия.
