Беда только в том, что сегодня всяческое действие ценится гораздо выше такого созерцания, тогда как в нормальном, традиционном обществе все наоборот. Именно брахманическая созерцательность являлась вдохновляющим центром текущей вокруг действительности. Отчуждение же от этого всегда актуального центра либо сразу же лишает вдохновения какого-либо деятеля, либо делает это вдохновение сугубо механическим, инерциальным, вынужденным следовать некоему раз навсегда заданному стандарту. Это опустошает самовыражение и так, в конце концов, умирают все творческие стили… И не только они.
Впрочем, смерть - это тоже особая разновидность кайфа. Однако, если верить "Тибетской книге мертвых", и она скорее связана с созерцанием, чем с действием…
Так и жизненный кайф - это не что иное, как полное проявление созерцания в действии, вдохновения в творчестве, духа в самовыражении. И в конечном итоге - их слияние, отождествление. Будучи же отчужденными, они жестоко травмируют и рвут всякую гармоничную экзистенцию. Что и произошло, к примеру, с "деревенщиками", чья поразительная нечувствительность к духу времени превратила все их творчество в бездарное консервативное политиканство. Рокеры, напротив, витая в чистом созерцании, оказались в основном социально пассивными и аморфными, не способными реально организовать новое авангардное молодежное движение. ("Голосуй или проиграешь", как сейчас видно, проголосовало, но не победило.) А рэйверы вообще пришли уже на руины политики. Но что они и те, кто идет за ними далее, могут на этих руинах построить?
ПОСТПОЛИТИЧЕСКИЙ АВАНГАРД
Перспективных политических идеологий на сегодняшний день действительно нет. А без них утрачивает смысл и сама политика как таковая, превращаясь из стильной и страстной борьбы идей в личную грызню одинаково скучных амбициозных интриганов. Став предельно прагматической, выжав из себя последние остатки идеального и экзистенциального, текущая политика вполне укладывается в еженедельный сценарий для программы "Куклы". Только постмодернисты еще пытаются работать в контексте "поиска новых идеологий", да и то переводя процесс их изобретения в акт чистого творчества, в личный кайф для самих изобретателей. Однако, в действительности это уже не политика, а постполитика.
По любопытным данным одного из таких "изобретателей" Олега Кулика, все профессиональные политологи сейчас на 50% бывшие художественные деятели. Да и сам он признается в прессе, что не прочь бы поработать на какого-нибудь политика. Что же сегодня так тянет этих творческих деятелей туда, от чего других с той же силой отвращает?
Здесь есть своя любопытная логика: по мысли Кулика, сегодня "все стало искусством, все стали художниками", а собственно "территория искусства" прекратила свое существование. И потому художнику ничего не остается, кроме того, чтобы интегрироваться в политику как наиболее "проявленную" сферу жизни.
Ситуация получается действительно забавная: тогда как политики все более осваивают имидж артистов, последние примеривают пиджаки первых. Забавная - и по-своему безвыходная, поскольку не ведет никуда иначе, кроме сплошного "общества спектакля". Как давеча в Малом театре, где у зрителей голова в буквальном смысле шла кругом, путая Александра Лебедя на сцене и Иоанна Грозного в ложе…
Но, к счастью, выход из этого парада переодеваний все же есть. И открывается он ни в искусственной политике, ни в политизированном искусстве, а в том новом поколении, которое попросту игнорирует обе эти взрослые вещи. Посылая им вдогонку еще и немалую порцию вполне дадаистского остракизма. Этому поколению вовсе необязательно изучать теоретиков "нового образа жизни", чтобы и так предпочитать разнообразие единообразию, течения - монолитам, подвижные размещения - жестким системам. Такая нераздельность интуитивного созерцания и прямого действия, обостренное переживание экзистенциальных проблем характеризует множество молодежных стилей и тусовок, которые и по отдельности, и в своей странной совокупности как раз и составляют культурную альтернативу современному миру, променявшему свой кайф на тотальное взаимное отчуждение, замаскированное фальшивым "взаимопониманием".
Это поколение менее серьезно, чем предыдущие, но именно в этой его идеалистической непосредственности и проявляется тот самый дух времени, который всегда порождает новые формы традиции. Какими они будут - этот вопрос решать рано, но во всяком случае их предвестием выступает только постполитический авангард. И если вся жизнь в нем становится сплошным творческим актом, а литература, по мнению одного современного поэта, - разговорным жанром, то наверное, упомянутая премьерская оговорка - далеко не случайна. Вообще, это только начало…
"ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ В РОССИИ…"
Совершенно экзистенциалистская песня тюменской группы "ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ", начинается так:
Что-то происходит в России
Невидимо над головою,
Что-то непонятное, чуждое
Чистым бульварам Парижа…
Кого не посещало это странное ощущение? Его никак не выразить языком всевозможных идеологий и концепций - все они ничто перед разлитым по всему обществу каким-то тревожным, необъяснимым состоянием ожидания. И вглядываясь вверх, в "невидимое над головою", мы поначалу созерцательно что-то там ищем, то ли ответа, то ли успокоения. Кто-то обращается в прошлое, за аналогиями. И лучшую мы находим у великого авангардиста своего времени Василия Розанова:
"Русская жизнь и грязна, и слаба, но как-то мила.
Вот последнее и боишься потерять, а то бы "насмарку все".
Боишься потерять нечто единственное и чего не повторится.
Повторится и лучшее, а не такое. А хочется "такого"…
Затем кто-то начинает яростную борьбу с "массовым конформизмом" etc, отчуждающим нас от этого милого "такого" и, как кажется, угрожающим нам полной потерей самих себя. И только до некоторых впоследствии доходит, что эта борьба против самих себя и ведется. Что русская традиция, замешанная на радикальном сочетании противоположностей в нашем национальном характере, никогда никуда от нас не денется. И будет ни хуже, ни лучше, а просто новой. Как всегда.
И поэтому старая песня Юрия Шевчука "Время" по-прежнему актуальна:
И все в кайф!
Все в кайф, родная,
Все просто отлично,
Пусть бесятся наши
Штампованные враги!
Мы тоже не будем излишне тактичны
На нашем тернистом пути!
АГРЕССИВНЫЙ БОРЕЦ С МИРОВОЙ АГРЕССИЕЙ
На вопросы "ИNАЧЕ" отвечает Митя "Шванц" Выборный — бас-гитарист группы LF.K. и, попутно, один из ее идеологов.
N - Митя, как бы ты определил стиль музыки, которую играет I.F.K.?
М - Самому довольно сложно определить стиль, в котором играешь. Например, в недавнем репортаже про нашу группу в ПОСТ-МУЗЫКАЛЬНЫХ НОВОСТЯХ стиль определили как сплав хардкора, фанка, металла и рэпа.
N - Какая-то явно экстремальная смесь… Вообще, вот вы участвуете в фестивалях экстремальной музыки. Что по-твоему такое эта экстремальность, по отношению к чему она проявляется?
М - Во-первых, экстремальность - это крайность по отношению к самому себе. Когда ты живешь в этой музыке, ты воспринимаешь окружающий мир не как нечто гладкое, а по экстремумам. И в этом восприятии сам начинаешь жить очень экстремально - вот наш вокалист Чероко, например, любит экстремальные виды спорта. А лично для меня это сугубо концертный кайф.
N - Объясни, пожалуйста, твой ну никак не экстремальный, а наоборот - подчеркнуто "классический" вид на сцене - в костюме-тройке - на фоне того, как бритый Паштет прыгает чуть ли не голый…
М - Я человек закомплексованный. Комплекс заключается в том, чтобы тебя запомнили. Мне не нравится, когда все одинаково одеты (или раздеты).
N - Можно ли считать вашу музыку альтернативной? Вообще что ты вкладываешь в это понятие?
М - Я бы нашу музыку альтернативной не считал. Альтернатива обязательно должна быть чему-то. Поэтому альтернативой можно назвать скорее какие-то музыкальные эксперименты. А наша музыка ближе к постмодерну - цитирование, цитирование, цитирование, только в ином контексте.
N - Но сам по себе постмодерн - это тоже альтернатива - "классике".
М - Я считаю, что постмодерн уже давно не альтернатива, а вполне мейнстрим, очень даже модный. Вот такого рода музыку мы и делаем.
N - Если ты говоришь, что ваша музыка модная, то чем можно объяснить, что TV ее не особо раскручивает?
М - Потому что это не особо коммерческая музыка - в нашей стране. А на Западе это вполне коммерческий продукт, который довольно успешно продается. И не считается альтернативным - его с упехом можно назвать мейнстримом.
