Он всегда меня поддерживал. Когда он уже знал, что у него СПИД и что жить ему осталось мало, случалось, мы подолгу беседовали, когда он говорил мне: “Пойдем посидим. Мы не знаем, сколько времени у нас еще осталось”». Фредди стал крестным отцом старшему сыну Мэри Ричарду и оставил ей в наследство большую часть своего состояния, включая особняк в Кенсингтоне и 50 % доходов с продаж всех его записей.
Свою болезнь, которую, по утверждению Джима Хаттона, ему официально диагностировали весной 1987 года, Фредди до последнего держал в тайне. Хотя слухи, конечно, ходили самые упорные, ведь поводов было достаточно: в последние годы он резко изменил стиль жизни, укрывшись от всего мира в своем особняке; Queen прекратили свои выступления; наконец, бывший менеджер музыканта продал в таблоид The Sun откровения о личной жизни Фредди, включавшие упоминание о том, что двое его бывших любовников уже умерли от СПИДа. Даже остальные музыканты Queen узнали правду не сразу, а только за несколько месяцев до его смерти. Все знакомые, которые общались с Фредди перед смертью, в один голос утверждали, что он держался очень мужественно и стойко. Все последние силы отдавал работе – в результате удалось записать последний альбом Innuendo с лебединой песней The Show Must Go On и снять два клипа, в которых Фредди выглядит бледной тенью себя прежнего. Официальное заявление о болезни музыканта было сделано за сутки до его смерти 24 ноября 1991 года. В нем говорилось о передаче всех прав на «Богемскую рапсодию» фонду Терри Хиггинса, который занимается борьбой со СПИДом. Через полгода после смерти музыканта был также создан фонд The Mercury Phoenix Trust, собравший миллионы фунтов на борьбу с этим страшным заболеванием.
На похоронах музыканта присутствовали только родные и близкие. Церемония прощания прошла по зороастрийскому обряду – за исключением кремации, которую зороастризм не одобряет. О том, где хранится прах Фредди, знает только Мэри Остин – таково было его пожелание. Впрочем, у поклонников музыканта есть куда положить цветы в память о кумире – в 1996 году в швейцарском Монтрё, на берегу Женевского озера, поставили памятник, изображающий Меркьюри в его привычной концертной позе с микрофоном и воздетой вверх рукой.
Ив Сен-Лоран
Последний великий кутюрье
В наше время, когда мода, исчерпав себя, перешла к бесконечным повторам и комбинациям того, что уже было, его дерзкая изобретательность и стилистическая неповторимость становятся еще более значимыми и весомыми. Он подарил женщинам смокинги, платья-трапеции и пиджаки-сафари; он одновременно возродил из пепла от кутюр и поднял престиж прет-а-порте. Его имя в истории моды всегда будет стоять особняком и почитаться одним из самых великих: недаром он был единственным модельером, еще при жизни удостоившимся выставки своих работ в музее «Метрополитен». Он одновременно бунтовал против традиций и неизменно оставался им верен; в его жизни было все, что нужно для счастья, а он долгие годы страдал от депрессии и мучился суицидальными настроениями. Скромность и робость, неуверенность в себе сочетались в нем с огромным самомнением: он считал себя последним великим кутюрье в истории и, возможно, был прав.
Детство Ива Анри Дона Матье Сен-Лорана было для него одновременно очень счастливым и очень несчастным. Родившийся 1 августа 1936 года в весьма обеспеченной и родовитой французской семье, жившей в Алжире, он рос, окруженный любовью родных, в основном, женщин: заботливой мамы Люсьен, сестренок Мишель и Бриджит, бабушек и тетушек. Отец, Шарль, тоже был любящим, но по делам юридической службы часто отсутствовал дома. Родители отдали Ива в единственное подходящее ему по статусу учебное заведение для мальчиков-колонистов – и вот там-то, на контрасте с семейным теплом и любовью, Сен-Лоран познал первые унижения и страдания. Застенчивый, чувствительный, совершенно не спортивный очкарик, он абсолютно не вписывался в царящий в школе культ мачо, другие мальчики частенько над ним издевались. Основной его отдушиной были игры дома в бумажных кукол, которых он одевал в придуманные им самостоятельно платья, и мечты о блестящей будущности великого кутюрье. Согласно семейному преданию, в три с половиной года Ив сказал тетушке, что ее туфли не подходят к платью. Тетушка сначала возмутилась дерзости маленького племянника, но потом, приглядевшись к своему наряду, поняла, что он прав. Лет в двенадцать он уже начал проектировать одежду для матери и сестер – и местный портной шил им наряды по его эскизам.
Отец хотел, чтобы Ив пошел по его стопам и занялся юриспруденцией, но судьба распорядилась иначе. В семнадцать лет молодой человек отослал свои эскизы на конкурс, проводившийся Международным секретариатом шерсти, и занял третье место.
Юношу пригласили на вручение призов в Париж, куда он и отправился вместе с мамой, прихватив с собой объемистую папку с эскизами. Пробивная мама добилась встречи с редактором французского Vogue Мишелем де Брюноффом, которого работы Ива весьма впечатлили. Брюнофф посоветовал ему поступить в школу Chambre Syndicale de la Couture, готовившую модельеров.
После окончания в Алжире лицея Д’Оран Ив так и сделал. Впрочем, обучение в школе показалось ему не слишком интересным, и он бросил ее, не отучившись и года. К этому времени он успел еще раз поучаствовать в конкурсе Международного секретариата шерсти – и на этот раз с эскизом вечернего платья занять первое место. Сразу после этого он еще раз встретился с редактором Vogue, показав ему новые рисунки. Тот был поражен, обнаружив удивительное сходство с эскизами самого Кристиана Диора, которые юный Ив видеть не мог – Диор создал их буквально этим же утром. Брюнофф организовал встречу, и Кристиан Диор, оценив юное дарование, предложил девятнадцатилетнему Сен-Лорану место ассистента.
Учитывая то, что у юноши не было никакого специального образования, первое время он выполнял весьма скромные задания вроде декорирования студии и дизайна аксессуаров – и параллельно брал уроки портновского мастерства.
Но уже очень скоро Диор начал использовать его эскизы в своих коллекциях, а однажды сказал молодому помощнику, что хотел бы встретиться с его матерью. Люсьен хорошо запомнила этот день: сын лично проверил, чтобы она была одета и выглядела перед встречей с великим кутюрье подобающим образом. Во время конфиденциального разговора Диор поведал матери Сен-Лорана, что считает ее сына своим единственным возможным преемником – и, скорее всего, через три-четыре года передаст ему все дела. Однако и этих трех-четырех лет Сен-Лорану ждать не пришлось – буквально через пару месяцев после разговора Диор неожиданно умер от инфаркта на водах, куда он отправился лечиться, и Сен-Лоран в двадцать один год стал главой модного Дома Christian Dior – неслыханный успех в столь юном возрасте.
Через несколько месяцев после назначения, в январе 1958 года, Сен-Лоран создал свою первую самостоятельную коллекцию. От него ждали, что он продолжит традицию изобретенного Диором стиля New Look, но Сен-Лоран представил на суд публики нечто принципиально отличное – платье-трапецию, не подчеркивавшее талию и свободно спадавшее с плеч. Это был настоящий триумф. Застенчивого молодого человека в больших очках в роговой оправе буквально вытолкнули на балкон модного дома, чтобы его поприветствовала собравшаяся внизу восторженная толпа. Газеты на следующий день написали, что Сен-Лоран спас Францию.
Однако следующая коллекция, названная юным модельером «Битник» и состоявшая из кожаных мотоциклетных курток, норковых пальто с узкими вязаными рукавами и надетых на водолазки костюмов, оказалась для прессы и владельца дома Christian Dior Марселя Буссака слишком революционной. По предположениям многих, именно Буссак сначала оказал на правительство давление, чтобы Сен-Лорана в 1958 и 59-м годах не призывали на военную службу, а в 60-м, напротив, ловко воспользовался призывным возрастом начинающего модельера, чтобы избавиться от него. Сен-Лорана отправили в его родной Алжир, где в то время шла война за независимость, а главой дома Christian Dior в его отсутствие быстренько назначили другого человека. Воинская служба оказалась для Ива полной катастрофой. Солдаты-сослуживцы были еще хуже мальчишек-одноклассников в детстве – и за два месяца довели его до нервного срыва и психиатрической лечебницы, где врачи с ним совершенно не церемонились, пичкая транквилизаторами и используя электрошок. Через несколько месяцев такого лечения Сен-Лоран весил 35 килограммов и практически не мог говорить. Его спас Пьер Берже – молодой человек, с которым у модельера завязались близкие отношения еще до призыва на службу. Пьер был менеджером и любовником художника Бернара Буффе, ценил искусство и в 1958 году побывал на демонстрации первой коллекции Сен-Лорана, где они и познакомились. Очень скоро Буффе расстался с Берже, встретив свою будущую невесту, и у того начался роман с Сен-Лораном. Пьеру удалось вытащить Ива из больницы, после чего, помимо ролей любовника и няни, он взял на себя и роль его бизнес-менеджера. Переговоры с Christian Dior о том, чтобы вернуть Сен-Лорану место главы дома, окончились неудачей, после чего с подачи Берже состоялся суд, в результате которого модному дому пришлось платить большую компенсацию за незаконный разрыв контракта. Берже и Сен-Лоран, использовав эти деньги, а также крупную сумму, которую удалось раздобыть от американского бизнесмена, основали Yves Saint Laurent, получивший известность во всем мире под аббревиатурой из трех золотых букв – YSL.
